Зов Оз-моры
Шрифт:
Ведь-ава была уверена, что парень спасует. Однако он сказал:
– Не отступлюсь от тебя, даже не думай! Будут тебе, Марё, серьги с яхонтами!
– Что ж, ищи! Найдёшь к Проводам весны – поговорю с тобой.
Она обнадёживающе блеснула глазами, отвернулась от парня и пошла к костру.
«Правду ведь говорят, что Марё обчистила родителей! Иначе откуда у неё серьги с такими смарагдами? А ведь она просит ещё дороже, с яхонтами! До Тундонь ильтемо считанные дни остались. Где деньги найти, да так быстро?» –
В пятницу утром, за день до Троицы, Тихон запряг лошадь, погрузил на телегу всех своих кур, уток и гусей, почти всю домашнюю утварь, оставшиеся от умерших родственников украшения и одежду, привязал к подводе корову и телёнка – и отправился в Нижний Новгород. Ехать было чуть больше полусотни вёрст, и к вечеру парень уже прибыл на место. Он поел в дешёвой харчевне, переночевал в постоялом дворе и ещё затемно был на торге. Распродал всё, кроме лошади, и пошёл к золотых дел мастеру.
– Сделай мне серёжки золотые, – попросил он. – И чтобы бусины там были яхонтовые. Синие-синие, как глаза моей любимой.
– Ты что, боярышню решил охмурить? – усмехнулся ювелир.
– Может, и так… – загадочно ответил Тихон.
– Не хватит твоих денег на такой подарок.
– А если я ещё и лошадь продам?
– Всё одно не хватит! – мастер с сочувствием посмотрел на него. – Да и на чём ты возвратишься домой? Давай условимся так. Камешки поставлю, но только не лазоревые яхонты, а пеплопритягатели[5]. Уж не знаю, какая красавица не польстится на такой подарок.
Тихон расплатился за серьги и отправился в Вельдеманово.
Проводы весны он ждал с нетерпением. Неделя, как ему показалось, длилась семь лет. Наконец, наступил день карнавала.
Рано утром парни срубили за околицей две молодых кудрявых берёзки, разбились на две группы и ушли с деревцами в противоположные концы села.
Когда рассвело, и блики поднявшегося солнца заиграли на поверхности Гремячего ручья, на торговой площади в центре Вельдеманова собрались все местные девушки и молодые женщины. Ещё накануне они вытащили из своих липовых парей припасённые к празднику холщовые ленты, окрашенные отваром листьев чертополоха и бузины, корней подмаренника, стеблей душицы, цветов дрока, донника, василька…
Почти у всех девушек ленточки были тускловатыми, и только у Девы воды и Девы леса – яркими.
– Где вы такие раздобыли? – удивлялись односельчанки.
– На ярмарке купили, – ответила им Вирь-ава.
Крестьянки пожимали плечами. Никто не помнил, чтобы Марё или её урьвалине ездили на прошлой неделе в Нижний Новгород. «Может, Тихон им привёз? Он же в ту субботу был на торге», – предположила Ансё, но расспрашивать парня не стала.
И вот наступило время выборов Весны. Избрать её предстояло среди девственниц с созревшим для замужества телом, а таких в Вельдеманове было не отыскать днём с огнём. К тому же, молодые эрзянки боялись избрания, ведь Весна была обязана в течение года выйти замуж. Неважно за кого, главное было успеть. Если девушке не удавалось найти мужа, то боги накладывали на неё проклятье, и несчастья преследовали её вплоть до смерти.
– Где ж нам найти Весну? – шептались девицы.
– Как где? –
– Буду Весной, – подтвердила Вирь-ава. – Я проклятия богов не боюсь.
–Хорошо, что не боишься, но неужели ты непорочна? – недоверчиво спрашивали её односельчанки.
– Я девственна. Если не верите Марё, пригласите повитуху.
Эйдень-аву звать не пришлось. Она сама степенно вышла на середину площади, взяла Деву леса за руку и повела в ближайшую баню. Вышла она оттуда с вытянувшимся лицом, в недоумении тряся головой и звеня бубенчиками на дрожащем ожерелье.
– Девочки! Она вправду девственница! – заорала повивальная бабка.
Вся площадь облегчённо вздохнула, как единое существо. Самая трудная часть карнавала осталась позади.
Сразу же после избрания на голову Весны надели огромный венок из полевых цветов, а всё её тело опутали длинными побегами хмеля, вьюнка и повилики. Затем девушки, оставив Вирь-аву на площади под присмотром эйдень-авы, разбежались в разные концы села, где их ждали парни с берёзками.
Украсив срубленные деревца ленточками, парни и девушки с песнями понесли берёзки на торговую площадь Вельдеманова. По пути к ним присоединялись дети, женатые мужчины и замужние женщины. Старики выносили им припасённые заранее гостинцы.
И вот обе процессии подошли к площади. Два парня, держа наперевес берёзки как рыцарские копья, с разбегу бросили их в направление центра площади. Тут же к деревцам наперегонки побежали детишки и оборвали с них ленточки.
Настало время наряжать коня.
– Кто же поведёт его под уздцы? – начали шептаться вельдемановцы.
– Мина! – громко сказала Ведь-ава. – Он ещё вчера сказал мне об этом.
– Вести коня должен самый достойный! – раздались возгласы. – Подходит ли Мина?
– Почему же нет? – крикнула Ансё. – Он ведь завоевал сердце Марё, а она красавицы из красавиц.
– Он колдун. Он приворожил Марё! – вновь зашумела толпа.
– Даже если он и колдун, то духовидец, – возразила Анисья. – Такой способен мёртвого из могилы поднять, но вот приворожить девушку – уже не в его власти. Тут чары некроманта бессильны.
– Я старая подруга Марё, – вмешалась Весна. – Подтверждаю, что не было никакого колдовства. Мариам никогда не выглядела, как приворожённая.
– Почему мы должны тебе верить?
– Чем же я заслужила ваше недоверие? – парировала Ведь-ава. – Вы сомневались, что я девственница, даже эйдень-аву позвали. И что же выяснилось? Чиста я перед вами.