Зоя. Том второй
Шрифт:
«Только как же он узнает, что я живу теперь здесь? Пани Анна ведь может и не сказать или обмануть, ещё и наговорит то, чего не было», – думала Зоя.
За думами расправила платье на столе. Взяла ножницы.
– Это твоё? – спросил Лоран, отвлекая её от дум. – Я такие платья видел только в театре на танцовщицах.
Зоя покраснела.
– Моё, – ответила она.
– Не жалко резать? – Лоран посмотрел Зое в глаза. – Может быть, наденешь его? Просто примерь, пожалуйста.
Но Зоя словно не слышала его. Ножницами отрезала лиф от юбки.
А одно, самое первое, которое Янек попросил надеть после свадьбы, прижала к себе, отвернулась от Лорана. Слёзы капали из её глаз.
Вдруг почувствовала рядом тяжёлое дыхание Лорана. Быстро вытерла слёзы и отошла вглубь комнаты, положила платье в комод.
Лоран повернулся к отрезам. Медленно проводил по ним рукой.
Ему казалось, что ткань до сих пор хранит тепло Зои. Лоран закрыл глаза, представил Зою в этих платьях. Она кружилась перед ним, улыбалась, смотрела только на него.
«Да, Янек, – Лоран мысленно обратился к мужу Зои, – что же такое в тебе есть, что Зоя любит так сильно? Чем я так плох для неё? Ведь я всё делаю для неё и для твоих детей. Никаких вестей о тебе. Отпусти её, умоляю. Я не дам её в обиду. Буду любить ещё сильнее. Как мне разорвать вашу связь? Неужели она так и будет хранить тебя для себя? Зачем ей такая жизнь? Жить в мечтах, помнить о том, что было, прижимать к себе платье? Тебе не жалко её?»
Лоран не заметил, как с мыслей перешёл на шёпот.
Зоя не прислушивалась к тому, что бормочет Лоран, а он, когда понял, что разговаривает сам с собой, оглянулся. Ему стало не по себе, подумал, что Зоя услышала его.
Но она не обращала на него никакого внимания, шила и благодарила пани Анну за то, что та научила её этому.
Лоран любовался Зоей, наблюдал за её руками. Она разрезала ткань, быстро сшивала, расправляла, кроила.
И Лоран представил, что Зоя режет не ткань, а его сердце. Отщипывает по кусочку, втыкает иголку, а потом всё повторяет заново.
Дети выбежали из комнаты, отвлекли Лорана от дум, потянули его за собой.
А Зоя, кажется, впервые за всё время задумалась о том, что будет, если вернувшийся Янек увидит Лорана. Тревога начала заполнять её сердце, и она решила навестить пани Анну. Поговорить с ней, объяснить, что они с Лораном просто помогают друг другу выжить.
Глава 7
В вагоне было много людей, шум, крики, плач детей. Маленький Янек почти всё время спал, Катя молчаливо теребила в руках тряпичную куколку. Янек который раз пытался с ней заговорить, но она словно воды в рот набрала.
Ближе к вечеру вышли на станции, чтобы сделать первую пересадку. Но там объявили, что поезд временно отменён. Толпа пассажиров ринулась в здание вокзала. Янек не полез
Рядом с ними навзрыд плакала девчушка примерно Катиного возраста и звала свою маму. Никто не обращал на неё внимания.
Видя, что к девочке никто не подходит, Янек направился к ней.
Она рыдая сказала, что мама куда-то подевалась, она искала её, но не нашла.
Янек взял её за руку и сказал:
– А давай поищем вместе?
Девочка, всхлипывая, последовала за ним. Янек обошёл вокзал, заметил дверь с обратной стороны здания.
Постучался. Дверь открылась, и оттуда вышел небольшого роста мужчина.
– Что, потеряшку привёл? – сказал тот неожиданно. – Она всё время мать теряет, та щёлкает семки, ей-богу, как кукушка. Глазом моргнула и летит к нам, слезами заливается. Никак они не уедут, всё трутся тут с матерью. Иди внутрь, – обратился он к девочке, – мать тебя там ждёт. Девочка побежала.
– А ты куда сам-то путь держишь? – поинтересовался мужчина, представившись Григорием Михайловичем.
– В Ростов.
– Эх, сынок, ищи ночлег, долго тебе придётся здесь торчать. Ваше направление закрыто до особого распоряжения.
– А где искать-то? – спросил Янек.
– А вон за лесочком городок, там поищи на улице, ближайшей к вокзалу, – Григорий Михайлович изучающим взглядом смотрел на Янека и детей.
А потом предложил:
– А если хочешь, можешь и у меня заночевать. Моя Матрёна только рада будет. Дети у тебя славные, да и ты, видно, хороший парень. Подождите здесь, сейчас дежурство передам и пойдём.
Для Янека это предложение стало неожиданным.
«Как так? – думал он. – Первого попавшегося незнакомый человек приглашает к себе домой в такое тяжёлое военное время… Не боится?»
После ссылки Янек теперь всегда был начеку. Не было в тяжёлых для него ссыльных годах доброты. Только расчётливость и выживание. Проще стало лишь в швейном цехе, когда условия труда значительно улучшились, но и там всё время чувствовалось напряжение, тяготило хмурое выражение лиц и сам факт несвободы.
«А разве я сам не так поступал? – подумал Янек. – С первого спасённого Макара началась любовь к Зое. Если бы я тогда прошёл мимо? Где бы я был сейчас? Встретил бы её?»
И Янек решил, что не будет принимать в штыки помощь извне. Понадеялся, что Бог поможет ему через других людей, а надежда лишь на собственные силы может только затянуть возвращение домой.
На улице было холодно. Мороз крепчал. Несмотря на темноту, возле вокзала продолжали толпиться люди, которым не удалось попасть внутрь.
Ругань, плач, возмущения – всё это отдалялось от Янека. Они в полной темноте шли по городку.
– Неспокойное время сейчас, – причитал Григорий Михайлович. – Забыл спросить, у тебя документы имеются?