Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка
Шрифт:
У забора в тени стояла брошенная телега с парой пустых бочек. Дружно, всей бригадой, в смысле - с помощью "убогой", я перекатил её метров на пять к городской стене. Откантовал бочку и залез на стену.
Хорошо-то как! Тихо, темно. Влажный свежий воздух с озера. Ещё чуток и - свобода! Доберусь до лодочки - буду решать в подробностях. Как эту Софью к Андрею тащить, как волок, где мне столько... разного пообещали - проходить. Но главное: выбрался из этой западни, из этого... кубла владыкиного. С горлохватами и ухорезами.
Увы - пришлось возвращаться: бабы, охая и матерясь... э... виноват: поминая всуе Царицу
Так "нравоучитель" из "кожаного свитка" был прав?! Инициатором и движущей силой всего этого бля... мда... блуда, из-за которого я тут в темноте всякой хренью занимаюсь, была именно она?!
– - Долго вы там?
Нервный шёпот Манефы прервал мои занятия "кормовой географией".
Она задрала "убогой" подол подрясника и сматывала с её живота толстую верёвку. Попутно выдавая ей - послушнице здоровенных габаритов, но с детским лицом и, как я запомнил по прошлой нашей встрече, таким же умом - последние инструкции. Я пытался рассмотреть Софью. Как-то её поведение и интонации не соответствовали моему представлению о матушке, убивающейся по своему дитяти. С другой стороны, княгиня Суздальская должна вполне владеть собой, уметь скрывать свои эмоции от посторонних. Командный тон, после стольких лет, проведённых в этой роли, для неё наиболее привычен, естественен.
А вот реакция на мои поползновения... приятно, но...
Напоследок чмокнул Манефу в щёчку, пообещал ещё встретиться, посоветовал, "вдруг ежели что" - под кнутом не упираться, а бечь ко мне во Всеволжск, и съехал по верёвке вниз. Стены здесь невысоки, но прыгать в темноту... Да и с дамами такая акробатика не пройдёт.
Следом мне на руки съехали две моих спутницы. Разница - просто по рукам бьёт. Одна - бревно-бревном. Поймал-поставил. А другая... И ручку мне на шею закинула, и в руках с изгибом провернулась, и, как бы невзначай, грудью прижалась. И, хоть я ещё ничего не сделал, даже - не сообразил, промурлыкала:
– - Ну-ну, ишь, шустрый какой...
Сверху донеслось:
– - Да поможет вам Богородица. Я буду молиться за вас.
Манефа, оставшаяся на стене, вытянула наверх верёвку, а мы, в густой темноте ночи, двинулись, вслед за "убогой", куда-то в сторону.
Ходьба в темноте по пересечённой местности... не относится к моему любимому времяпрепровождению. Но в какой-то момент возникло интересное развлечение: Софья споткнулась и мне пришлось её поддержать. Типа - под локоток. Но я промахнулся. Очень удачно. Теперь я могу довольно точно сказать - какого размера бюстгальтер ей надо будет покупать. Ежели вдруг на пути встретиться бюстгальтерный магазин. Процедура измерения, взвешивания, уточнения конфигурации и рельефности - никаких неудовольств не вызвала. Скорее, наоборот - была проявлена кое-какая инициатива. Для улучшения моих представлений. О глубине, высоте, диаметре и, прямо скажем, охвате.
Интегрированием по контуру - никогда не занимались?
– Оч-чень увлекательное занятие. Особенно, ежели контур - сам мягко колеблется, прижимается и подставляется.
Софочка
Лихая бабёнка. И как Андрей с ней 17 лет прожил? Или это у неё с "голодухи" после года монастырского житья-бытья? Впрочем, ничего особо непристойного, мне позволено не было. Так только - подержался малость. "Динаму включила"? А как же мы в одной лодочке пойдём? Если она так и дальше будет... Я ж ведь не удержусь. Как потом с Андреем разговаривать?
Мы обходили город по длинной дуге. Какими-то буераками, кустарниками, болотцами. Потом под ногами заскрипел песок.
– - Вёсла возьму. Ждите. Тута.
"Убогая" ткнула пальцем вниз и в два шага растворилась в окружающей темноте.
– - Постой здесь. Мне на минуточку. В кустики.
И Софья аналогичным образом исчезла в другую сторону.
Какие в такой темноте "кустики"?! Зачем? Только для того, чтобы глаза выколоть? Или это просто эвфемизм? А сама отошла на пару шагов и присела?
– Звуков нет. Не журчит.
– - Пошли.
Рядом из темноты возникла наша проводница с двумя вёслами на плече.
– - Погоди. Она отошла тут.
В этот момент в нескольких шагах от нас, в той стороне, куда удалилась в поисках кустиков княгиня-инокиня, раздался её громкий, командный голос:
– - Здесь они! Сюда! Бегом!
Я... апнул.
Я стоял открыв рот. Говорят - так лучше слышно. Когда прислушиваюсь - у меня это инстинктивно. Тут рот закрылся. Со щелчком.
Вот бл...! Так это... получается... что она нас...
– - Лодка где?! Выводи!
"Убогая" отшатнулась от моего шипения ей в лицо. Долго - пару секунд - непонимающе смотрела на меня. Потом, резко развернувшись, ткнула рукой в сторону:
– - Тама.
Ё... мать! Неразличимые в темноте вёсла на её плече, при повороте врубили меня по уху. Очень твёрдо. И очень неожиданно. Я отлетел в сторону, запутался в идиотском подоле подрясника, споткнулся, упал лицом в песок.
Когда подскочил и смахнул мусор с глаз - было уже поздно: в той стороне, куда ушла Софья, где, и в самом деле, были какие-то кусты - загорелся факел. Его неровный, тусклый, красноватый свет озарил кусок озёрного пляжа, на котором мы стояли, часть водяного зеркала с почти незаметными, медленными, ленивыми волнами. Группу бородатых мужчин, выскакивающих из кустов на открытое место с дубинками и мечами в руках, Софью, стоящую возле кустов с протянутой в нашу сторону рукой, "убогую" с веслами на плече и раскрытым ртом... Я кинулся в другую сторону.
Обманчивый, пляшущий свет факела превращал всякую неровность в глубокую тень, выглядевшую настоящим рвом, длинный подол путался в ногах, я сумел подхватить его руками, тут же споткнулся на ровном месте, упал, вскочил и, ещё не успев разогнуться до конца, получил удар в голову. Как... как свет вырубили. У меня в мозгах - точно.
***
Эта "Святая Русь"... это такое место... дубьё в голову - постоянно. И постоянно - больно. Почему-то я не могу привыкнуть к этой боли. К острой короткой боли в момент удара. Говорят - "вспышка", "взрыв"... не знаю... Для меня лично - именно так, как оно есть. Как удар окованного конца тяжёлой дубинки по кости. По моей, черепно-затылочной.