Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка
Шрифт:
Какую "правду" они от меня ждут?! Не попал с ответом в "окно ожидания" - получил по спине.
И "на спине станет так... будто болшой ремень вырезан ножом мало не до костей".
Нужно им что-то такое... такую "правду"... чтобы их проняло, чтобы судьба моя перешла на тот уровень, где "инструкции пишут" - где решения принимают. А эти... велено дать "десяток горячих" - дадут. Им важнее процесс, а не результат.
"А там - хоть трава не расти" - русская народная...
В мозгах метался ужас, ожидание нового удара кнутом, предчувствие этого... огненного вала боли.
– - Я - Воевода Всеволжский. Иван, сын Акимов, по прозванию Рябина. Славного сотника храбрых смоленских стрельцов - отпрыск.
Ох, и давненько же я не вспоминал Аким Яныча. А вот как припёрло - сразу всплыло.
– - Послан князем Андреем Юрьевичем из Боголюбово в Ростов Великий. Дабы привезти жену его бывшую, инокиню Софью, для разговора о делах семейных.
– - Ха. Брешешь, сукин кот. Дай-ка ему ещё раза. Погодь.
Снова начал шуршать разворачивающийся в руках палача кнут, но движение было остановлено. Сзади послышался какой-то шёпот, какие-то междометия:
– - Чего - вот так и сказал...? Промеж себя болтали...? А Градята чего...? А давай сюда... Как - сдох?! Чего, правда чёль? Вот же ж беда кака... Стока лет кормили, а как нужда в ём... А шею новопреставившегося смотрели? А ротельник? Да уж... вона чего... Да и хрен с ним... Лады, пущай так покамест побудет. Добавить? А, это... не, пусть так.
Похоже, нас с Градятой слушали. Беседа у нас была громкая, сокамерник мой увлёкся, я навыка улавливать скрытое движение сторожей по подземным коридорам - ещё не имею. Теперь этот подслушиватель сообщил начальству об использованных мною в беседе титуле. Вчерашний трёп и хвастовство, исполненные без внешнего принуждения, подтвердили сегодняшние искренние признательные показания под кнутом.
"Наши мёртвые нас не оставят в беде". Глупый спор с покойником спас спину живому. Мне.
Сзади раздались шаги, скрипнула дверь. Начальство ушло. Это стало сразу ясно по поведению оставшихся: кто-то пересел, кто-то с кем-то перекинулся парой фраз, стукнул ковш об край бочки с водой в углу.
Из меня вытекала кровь - я чувствовал струйки по спине, затекли зажатые в колоде руки и ноги. Вдруг начало сводить шею. Какой-то камушек колол промежность, насекомое, наверное - тот самый паучок, лазил по моей голой лысине... Как-то сдвинуться, почесаться - невозможно. Да и сил нет: слишком много эмоций доставил мне первый удар. Неожиданный. Слишком много адреналина выбросили мои надпочечники в кровь.
Хорошая реакция здорового организма на опасность. Быстро и много. Но - в никуда. Разрядки нет, стресс остался и мышечной активностью не гасится. Всё тело измотано. До дряблости мускулов и звона в зубах. Как после тяжелого боя. Сам, всё сам.
Ничего не происходило.
Только нарастало.
Ощущения неудобства в разных местах становились всё сильнее, разнообразнее и многочисленнее, превращались
Постепенно.
Долго.
Хотя я, наверное, объективно неправ - просто время в таком положении тянется медленно.
Наконец, послышались шаги людей, персонал застенка дисциплинировано разобрался по стеночкам, дверь скрипнула:
– - Этот, что ли? Брешет. Дурни. Бредень бредни бредет, а вы языком щелкаете. Вон пошли.
Обслуга торопливо вымелась из подземелья. Я слышал дыхание и движение нескольких человек за моей спиной. Один, судя по шелесту подола - женщина. Она вздохнула и уселась в сторонке.
– - Не тяни, братец. Пироги остынут.
Софья - её голос. А вот голос мужчины мне незнаком. Якун Степанович? И кто это там кнутом шуршит?! Не надо! Не надо с этой штукой играть! Положите на место! Как вас там...!
– - Так ты, сказываешь, Воевода Всеволжский? Так ли?
– - Да ну. Видать же - брешет! Как сивый мерин.
И этот голос мне знаком - Петенька. Сволота! Это он кнут жмакает!
– - Я - Иван, Акимов сын, Воевода Всеволжский, по прозванию "Лютый Зверь"...
– - Да брешет же!
Опять Петенька. Орёт нервно. Оправдывается, что сразу такой подробности не выяснил?
– - Замолчь. И что ж ты, воевода, тута делаешь?
Ну ты, Якун, и спросил!
– - В застенке твоём, Иоаким Степанович, в дыбе сижу.
За спиной что-то тихо и бурно начали обсуждать. Петенька снова возвысил голос:
– - А я знал?! А он-то не сказал!
И щёлкнул. Кнутом по голенищу сапога?! Он, факеншит, просто так, просто с раздражения, с глупости своей сейчас ка-ак...!
Усталый вопрос Софьи:
– - А какая теперь разница?
Она подошла сзади, провела пальцем по краю кровоточащей раны на спине, по напряжённо дрожащим трицепсам сведённых судорогой моих, зажатых в колоде, рук. Удивилась:
– - Нут-ка посвети. Точно - будто серебро под кожей мерцает.
Поковыряла ногтем, сковырнула прыщик, подумала. Выпрямилась и решительно вынесла вердикт:
– - Вынуть, отмыть, подлечить, покормить. Воли не давать. А там - подумаем.
Последующие несколько минут были самые мучительные. Меня сводило всего. До потемнения в глазах. А они о чём-то препирались между собой. Потом позвали обслуживающий персонал, потом давали им команды... Я ожидал обманки - внезапного удара кнутом, дикого хохота, каких-то пинков, издевательств... И надеялся. Что всё это кончится.
Когда брёвна разъединили - разогнуться не смог. Каждое прикосновение, просто движение - причиняло боль. Когда стали снимать верёвки с запястьев, пропитавшиеся уже кровью - заорал. И чуть не вырубился. Так меня, почти бесчувственного, и потащили куда-то по подземным коридорам.
Туман в голове, туман вокруг - в какой-то мыльне. Полное расслабление всех мышц, впервые за неделю пути. Горячая вода и я в ней. Острое ощущение пламени на спине, когда вода со щёлоком попала на рану. Какой-то дядька странного вида и одежды, обрабатывающий мои раны, от чего я рычу и скриплю зубами, обильный жирный несолёный мясной бульон, широкая чистая постель... Я вырубился мгновенно.