Зверь лютый. Книга 24. Гоньба

Бирюк В.

«Десятина от всего» по Аламушу — норма на каждой границе. Эмиры Мосула и Алеппо, князь Антиохии, горсовет Генуи, граф Марсельский, герцог Бургундский, граф Шампанский, король Французский, герцог Нормандский… кого-то забыл? — каждый откусывает себе дольку. Пираты и грабители — берут всё. Корм, кров, работа… — мелкие отягощения в счастливом случае.

Прокопать здесь, возле этого Соблаго, восемь вёрст — создать сплошной водный путь от 3Б на запад… аналог Суэцкого канала в 19 веке. Кто-то продолжает ходить вокруг мыса Доброй Надежды. Кому именно такой маршрут важен. Все остальные, кому — из пункта А в пункт Б… экзотикой не заморачиваются.

«Клонда-а-а-айк!» —

орут мне в уши молотилка со свалкой. Как тот оракул Византу.

«Построй город напротив слепых».

Не надо считать святорусских жителей слепцами. И дураками-неумехами — тоже. На волоках в Новгородской земле знаю два судоходных канала, «копанки» называются.

Только новгородцам такой широтный «клондайк» не только не нужен — вреден. Это путь в обход Новгорода, в обход их кошельков.

Ещё: эти земли, от Ржева до Торопца — владения Смоленских князей. Князья живут не с торговли, а с налогов. Безопасность-товар-деньги-налог. «Четвёртая производная». Навыка целенаправленно создавать «объекты налогообложения» — у них нет.

У князей — свои заботы. Главный — чтобы порядок. Они строят крепости и церкви. И ни одного моста, канала, магистрали. По дорогам да мостам на «Святой Руси» только «старый казак» — крестьянский богатырь Илья Муромец. Да и тот давно в монахи ушёл.

Конечно, куча проблем. И далеко — на Каспии, Волге, Двине, Балтике… И вот тут конкретно: речки придётся углублять, болота осушать, что там в озёрах по глубине — зимой не понять, грунты под снегом детально не видно — могут быть гряды валунов, морены. И вообще — всё это плохо: Волга и Двина в своих самых верхних течениях идут с севера на юг. Не восток-запад. Лишних сотня вёрст — как минимум. Но это же не полтыщи! Да ещё с маразмом Новгородского Ильменского пути. С волоками, порогами, бурной Ладогой, долгим ледовым покровом… И боярством. Которое «за базар не отвечает».

Возможен путь южнее, без этого «северного горба». По притоку Межа-Обща. Можно ещё южнее: Днепр-Угра. Это выход в Оку. Уже «южный горб» получается. Надо смотреть.

«Три Б» — не моё изобретение. Был такой проект в кайзеровской Германии. Только «Б» чуть другие: Берлин — Вена — Стамбул — Багдад — Басра — Кувейт. Попытка разрушить англо-французскую монополию Суэцкого канала. С одновременным получением всякого «вкусного». Вплоть до иракской нефти: немцы получали от османского султана обширные территории вдоль маршрута будущей железной дороги. С их полезными ископаемыми.

«Восточный экспресс» Агаты Кристи — про построенный кусок.

Почему Россия не предложилась? Или — сама не реализовала?

Пётр Великий строил каналы. Но — на севере. Попытка построить Волго-Дон сорвалась. Потом — проигранный Прутский поход, возвращённый туркам Азов. Стало не актуально. Есть Северо-Запад, столица — там. Когда большевики перенесли столицу в Москву — схема основных железных дорог уже была построена, речные пути стали вспомогательными.

Удобные для России варианты на Балтике стали доступны в конце 18 века. Британия к этому моменту уже утвердилась на Востоке, вложилась в пути сообщения. Создавать путь в Индию через Россию — им уже нужды не было. В отличие от ситуации 17 века. А сама Россия… гибель Грибоедова — один из эпизодов «большой игры».

Фактор времени. «Дорога ложка к обеду».

* * *

— Из пункта А в пункт Б вышел пассажирский поезд. А из пункта Б в пункт А вышел курьерский.

— И?!

— Не встретились. Не судьба.

* * *

Как

на Охват выскочили, я давай Тихое Лето уговаривать:

— Пошли напрямки! Пошли на запад! Неужто тут дорог проезжих нет? Зима же! Позамёрзло всё!

Тот молчал-молчал да и высказался.

— Прямо — Лебедский мох. Дальше — Большой мох, Зыбучий мох, Бельский мох. А там — Анакинов мох. Анакин такой был. Шустрый. Вроде тебя. Утоп.

Убедил. Боюсь я болот. Делать нечего — скачем по речке. Что зимой малые реки снегом по берега забивает — я уже…? Вот по такой… канаве, полной снега, и… скачем. С коней пена валится.

Пошли проблемы с постоем — крупных селений нет. В маленькие на два-три дома деревеньки — не пускают, боятся. На серебро глядят как на диковинку.

Глядят… по всякому. Тихое Лето сказал:

— В избах — не ночевать. Одному — не спать.

Кто у нас «вечный дневальный»? А как вы догадались?

Сидишь ночь напролёт в конюшне на сене — слушаешь. Кони сквозь сон жуют, мышки шуршат, спутники — посапывают да почёсываются. Вот хозяин на двор вышел — отлить? А вот хозяйка к корове пошла… Одна ли?

Могут и пришибить. Не за деньги — за коней, за сапоги, за кафтаны целые.

Был у меня в «Святой Руси» такой эпизод — «людоловский хутор» на Десне. Здесь — не Юг, здесь «добрые поселяне» в холопы на продажу «гречникам» брать не будут — просто зарежут.

Какие там полтораста вёрст в день?! Хоть бы половину осилить. Скачем, коней погоняем. До Ржева кони «в теле» были. Теперь… Уходили с Волги — овсом затарились. Коню надо четверть пуда зерна в день. Девять коней. День прошёл — два пуда долой. А везти надо с собой, во вьюках. Много ты увезёшь? У здешних — хлеб к Новинам кончился. И захотели бы да не продадут — нечего. Ни рыбу мороженную, ни кору толчёную — кони не едят. Сено-солома — для скачки не корм.

Потом, для полного счастья, волки увязались. Тут уж все труханули. В смысле — и я, и кони.

* * *

— Беримор! Кто этот джентльмен?

— Этот человек спасёт вас, сэр Генри, от собаки Баскервилей.

— Мистер Шерлок Холмс из Лондона?

— Нет, сэр. Мужик Герасим из России.

Факеншит! Середина России, а ни одного «герасима» не видать!

* * *

Ночь, ветер, снег. Комки из-под копыт в лицо. Темно. Все — и люди, и кони — молчат, пыхтят. И только по краю леса, по берегу речному — волчий вой. Коней уже погонять не надо — сами галопом идут. А стая — большая. Так-то волкам за конями не угнаться, они переменами гонят — одни отстали, другие с боков свежие выскакивают. Отморозки.

Волчата рождаются в конце зимы. К следующей зиме, к морозам, они вырастают настолько, что могут принимать участие в загонной охоте. Где у каждого зверя — своё место, «номер». Но ума-то ещё нет! В азарте погони срываются с места не вовремя, ломают план. Стая остаётся без добычи, такого волка наказывает, изгоняет. В одиночку молодому волку зимой в лесу прокормиться тяжело. Они дуреют от голода, утрачивают инстинкт самосохранения, выходят к людям, пытаются утащить скотину, их бьют.

Вот один такой, сильно шустрый, сорвался со своего места до срока, кинулся на коней сбоку. Мы с Тихим Летом коней в поводу тащили, а последним Сухан ехал. Он этого «отморозка» и снял. Достал саблей, когда волчара прыгнул. Хорошо достал. Тот на месте закрутился, заскулил, таская за собой вывалившиеся на снег кишки. Тут на него стая и накатила. Такой… рычащий серый ком.