Звезда Нибелии
Шрифт:
Следя за этим дружеским знакомством, Корт думал о том, что никто кроме нее в Утегате не обратил внимание на материал его хилта.
Наблюдательная. Любопытная. Умная. Настойчивая. Должно быть, она была хорошей журналисткой. Раз сумела вляпаться в эту историю с мэром и в одиночку раскопать тщательно скрываемую информацию об уровне песка за стеной и о том, что эвакуация уже должна была начаться.
Некоторое время Юта чесала и гладила разомлевшего Утагиру, а потом вдруг сказала:
– Я понимаю, зачем ты привел меня сюда. Я видела это, только
– Не только поэтому, – ответил Корт, собравшись с духом. Он подошел к обрыву, повернувшись лицом к Вечному Городу. Он как обычно был окутан полупрозрачным маревом, как будто город был всего лишь иллюзией, миражом, и стоило подуть сильному ветру, как он подернется дымкой и растворится. Не останется ничего, кроме бескрайнего желтого моря, и боги пустыни рассмеются столь удачной шутке… – Ты думаешь, что я разозлился на тебя из-за того, что не хочу возвращаться в пустыню, но на самом деле это не так.
Дело вовсе не в том, как я блуждал по пустыне, выживая. Дело в том, из-за чего я там оказался.
Он обернулся к ней, ловя вопросительный взгляд ее глаз цвета травы, упрямо пробивающейся сквозь асфальт.
– Я никому не говорил об этом, даже Леде. Не хочу, чтобы она знала … такого меня. Она считает меня сильным и смелым. Её муж – ругат, которого почитают и уважают. Но … на самом деле…
Корт глубоко вздохнул, а потом спросил:
– Ты знаешь, что я был изгнан из Лиатраса, но знаешь ли ты, за что?
Юта отрицательно мотнула головой.
– Я знал об этом. Знал о том, что ты мне рассказала про уровень песка, годы назад.
Я был инженером, проектировал новый Лиатрас, но, как и остальные, ни разу не выезжал на место. Сроки сдачи приближались, но в Проектировочном Центре не было заметно никакого движения. Ни бригад строителей, выезжающих на место, ни техники, ни завоза материалов – ничего.
Это показалось мне странным, и я начал задавать вопросы. Мне показывали сметы и убеждали, что все в порядке. Но тогда я был импульсивен и никому не верил на слово. Я хотел убедиться во всем сам, прямо как ты.
По документам я нашел адрес складских помещений, где должны были храниться материалы и готовые части новых сооружений. Но когда я приехал туда, все было пусто - там не было абсолютно ничего. Тогда-то я и понял, что новый Вечный Город существует лишь на бумаге.
Это была громадная фальсификация, ведь столько людей, целых институтов работало над строительством нового города. На самом же деле не было ничего. Только бескрайняя пустыня, протягивающая свои жадные лапы к последнему оплоту человеческой цивилизации.
Вернувшись домой, я рассказал об этом своему лучшему другу. Его звали Энриг, он работал инженером вместе со мной. Боже, как же я был глуп и наивен! Я думал, что смогу вывести руководство на чистую воду, рассказав людям о том, что происходит. Я думал, что смогу справиться с ними лишь потому, что правда на моей стороне.
На следующий день Энрига нашли убитым в собственном доме.
Юта не издавала ни звука, хоть Корт и знал, что она стоит рядом. Это не имело значения, он снова был один. Как всегда, один. «Прости меня, Энриг», - произнес мужчина про себя. «Сможешь ли ты когда-либо простить меня? Смогу ли я искупить вину за твою смерть?».
Корт посмотрел на Юту.
– Теперь ты понимаешь, почему я не хочу помогать тебе? Не могу позволить сделать это? Даже если бы ты и сумела преодолеть пустыню и попасть в наглухо запечатанный город, тебе ни за что не справиться с ними. Пойми, эти люди скрывали правду годами, десятилетиями! Они проникли в высшие эшелоны власти, у них всё и все куплены, всё схвачено. Ты просто погубишь себя, бьясь головой о стену. Это чистой воды самоубийство.
Я просто не могу позволить, чтобы с тобой случилось то же, что с ним.
– Но я не твой друг, – осторожно произнесла Юта, становясь рядом с Кортом. Теперь они оба смотрели на стены Вечного Города. – И даже не Бабли. Со мной не произойдет того же.
Есть еще кое-что, кое-что странное, случившееся со мной уже после того, как я попала в Утегат. Я не хотела рассказывать тебе, чтобы не беспокоить, но теперь мне кажется, ты должен знать.
Корт повернул голову и посмотрел на Юту. Она рассматривала башни Лиатраса, как будто на их блестящих шпилях могла прочесть ответы.
– Помнишь, в ту ночь, когда убили Туррага, ко мне подошел гурнас и предложил помощь? Ты еще спросил, не слишком ли много вокруг меня загадок? Я тогда понятия не имела, о чем ты говорил. Но как-то, примерно неделю спустя, я гуляла по Утегату и случайно набрела на Зал Свитков.
Мы с Арагоном тогда много говорили о богах, о вере атлургов, а потом он рассказал мне, почему обратил внимание на меня в ту ночь. Всё из-за этого.
Юта повозилась под хилтом и вытащила из-под него руку. Корт внимательно наблюдал за ней. У нее в ладошке блеснул знакомый кулон. Поймав луч Тауриса, он снова бросил Корту в глаза солнечный зайчик, словно давая понять, что узнал его. Капля в середине подвески переливалась таким живым перламутровым светом, что на миг Корту показалось, Юта держит в ладони настоящую каплю воды.
– Кажется, я рассказывала тебе, что этот кулон носила моя мама. Она подарила мне его незадолго до того, как они с отцом погибли. Я никогда не думала, что он что-то значит, но потом Арагон показал мне один из свитков богини Тьмы – Амальрис. И на нем была изображена точная копия этого кулона.
Корт нахмурился. Он протянул руку, чтобы взять кулон из пальцев Юты. Было в нем что-то необычное. Корт заметил это еще в первый раз, когда увидел его, но не мог понять, что. Он совершенно точно никогда раньше не видел такого символа и тот факт, что он был связан с Амальрис – богиней, которой народ перестал поклоняться столетия назад – не имел никакого смысла, но все же таил в себе какую-то загадку.