Звезда в колодце
Шрифт:
— Царевна, берегись!
Не довольствуясь словами, он тут же схватил ее в объятия, закрывая своим телом от смертельной опасности. Оторопевшая Ксения увидела, как зловеще жужжащая стрела вонзилась сзади в спину Самозванцу и замерла, лишь колыхнулось бело-красное оперение. Она осталась жива благодаря молниеносной реакции Григория Отрепьева, но сам он серьезно пострадал от выстрела злоумышленника.
— Великий государь, вы ранены? — дрожащим от волнения голосом спросила у него Ксения.
— Плечо задето, — машинально ответил Отрепьев. — Вот что, Ксения Борисовна, не ходите сегодня вечером на богослужение, оставайтесь в своих
Ксения молча склонила голову в знак согласия и после прощания с Самозванцем вернулась на женскую половину дворца под охраной двух стражников. Очутившись в безопасном месте, в своей горнице, она долго не могла успокоиться после покушения на ее жизнь и желание увидеть Петра Басманова, главного своего защитника и любимого жениха, сделалось нестерпимым. Царевна призвала к себе верную горничную Дуняшу, и давая «угорскую» золотую монету сказала:
— Дуня, отправляйся в Стрелецкую слободу и отдай «угорку» Петру Федоровичу. Ничего ему не говори, он сам знает, что нужно делать.
— Слушаюсь, царевна, — низко поклонилась ей Дуняша и заспешила к своему дяде конюху Степану, чтобы он отвез ее куда велела ей ее молодая хозяйка.
После ухода Дуняши Ксения села у окна и стала смотреть во двор, с надеждой ожидая что вот-вот появится ее жених Басманов. Время как никогда тянулось медленно и нехотя, словно сонно и неторопливо текла река в жаркий летний полдень.
Осенние сумерки наступили быстро, и во дворе трудно стало что-либо разглядеть кроме ходящих дозором стрельцов с зажженными факелами. Ксения поняла, что ей вряд ли стоит рассчитывать увидеть Петра в ближайшие часы. Уже ночь наступила, Дуня могла не застать на месте воеводу или же у него дело неотложное нашлось, не до невесты ему в эту позднюю пору.
Дочь Бориса Годунова решила, что утро вечера мудренее и пошла в опочивальню, оставив свои попытки высмотреть суженого еще на его подходе к дворцу. При свете одинокой свечи она сняла с своей головы парчовый почелок, украшенный янтарем и жемчугом и стала задумчиво расплетать тугую косу, глядя в окно на ночное небо с полной луной. Звезды накануне Покрова высыпали большие и яркие, они казались вратами в лучший мир, где не было ни злобы, ни ненависти, а была любовь и безграничное счастье. Ксения не сомневалась, что ее родители и юный брат находятся на этой неизмеримой небесной высоте и Бог по своему милосердию воздал им за их земные страдания и напрасную людскую клевету. Ну, а ей оставалось надеяться только на любящего ее жениха, и Ксения прошептала молитву о скором удачном замужестве, глядя на иконы в красном углу:
— «Покров Пресвятая Богородица, покрой мою буйную голову жемчужным кокошничком, золотым подзатыльничком!»
В углу возле изразцовой печи что-то зашуршало, и Ксения обернулась в ту сторону с опасливой мыслью — неужто домовой?! Однако пришелец оказался для нее хуже домового. К ней двигался, пьяно улыбаясь Григорий Отрепьев, и по всему было видно, что он, как и днем, намеревался вести с нею обстоятельную беседу.
— Великий государь, что привело вас ко мне? После ранения вам нужно лежать в постели для скорого исцеления, — сказала, невольно отступая от него Ксения.
Но благоразумные слова Ксении в эту ночь не действовали на влюбленного Самозванца. С первой встречи он был покорен ее красотой, а сладость близости прекрасной дочери Бориса
— Царевнушка, нет мне без тебя покоя! — заявил нынешний властитель Москвы сестре убитого царя. — Не выходи ты замуж за Петьку, выходи за меня!!! Стар уже воевода Басманов для тебя. Не успеешь ты оглянуться как его борода станет седой, у него изо рта все зубы выпадут и его паралич разобьет! А ты молода и красива, я тоже молод да горяч, и в Московском царстве теперь не последний человек, наделен царским достоинством. Что еще нужно для счастья?! Из нас выйдет прекрасная пара на зависть всем нашим врагам и лицемерным друзьям!
Ксения в испуге посмотрела на странного юношу, опасаясь, что он повредился умом, если ведет такие несуразные речи.
— Великий государь, королевич Владислав, у вас уже есть невеста, — рискнула напомнить она ему. — Вспомните, как вы тосковали по ней, как сильно хотели увидеть!
— Какая невеста?! Маринка?! — переспросил Григорий Отрепьев. — Не невеста она мне больше, обиделся я на нее! Не счесть сколько я ей длинных любовных писем посылал, тоскуя по ее лукавому личику и озорной улыбке, а она даже пару слов мне не царапнула. Ее заботит с ее родителем, лысым чертом Мнишеком, один царский трон. Погибни я в борьбе за власть, они бы не поморщились. Ты же, Ксеньюшка, такая родная и близкая, теплая и душевная, только на тебе я женюсь!
Он сделал попытку обнять девушку, но Ксения выскользнула из его длинных рук и решительно сказала:
— Не люб ты мне, великий государь, и не буду я кривить своей душой, выходя за тебя замуж. Ищи себе другую невесту, моего согласия на супружество не получишь!
— Царевнушка, я буду любить за двоих! — начал клятвенно уверять ее Григорий Отрепьев. — Знаешь, как я любить умею?! Пока будет светить на небе солнце, восходить ясный месяц, блистать далекие звезды, мое сердце будет принадлежать тебе! Рожей я конечно не вышел, зато по другим статьям жених хоть куда!
— Не достойна я твоих сердечных чувств, королевич, — отрицательно покачала головой дочь царя Бориса, не зная что и думать об искренности своего ночного нежданного собеседника. — Это лукавый сбивает тебя с пути истинного, великий государь. Не выйдет из нас супружеской пары, слишком многое нас разделяет!
— Ты просто еще не привыкла ко мне, Ксения Борисовна, не освоилась. Подумай, от чего ты отказываешься, — с жаром продолжал настаивать Самозванец. — Я же тебя царицей сделаю, все желания твои буду исполнять, всех врагов твоих сокрушу. Взамен же прошу всего один твой поцелуй, улыбку радостную и слово ласковое. Будем же ладить, да?!
Не дожидаясь ответа, он повалил Ксению на кровать и начал лихорадочно целовать, дерзкой рукой срывая с ее тела не только верхнюю, но и нижнюю одежду вплоть до исподнего белья. Григорий твердо вознамерился лишить свою избранницу девственности, и тогда у нее, опозоренной, не будет иного выбора как пойти с ним под венец.
Ксения закричала словно пойманная птица и попыталась отбиться от молодого мужчины, который был намного сильнее ее.
— Ксеньюшка, не отталкивай меня, мне больно! — заныл Отрепьев, сознательно пользуясь ее добротой, чтобы достичь удовлетворения своего плотского желания. И продолжил, задирая ей подол: — Чую я, ох чую, что рана моя полученная за тебя, открылась и кровь начала хлестать. Ох, ох, скоро совсем кровью истеку!