Звездный демон
Шрифт:
– Перестань! Не упрямься! – гневно восклицала она. – Только он может помочь тебе!
– Моей дочери и твоей сестре он уже помог, - прошептал Неби. Он обратил на царицу страдальческий взгляд.
Киа растерялась и отпустила отца; он опять сел в свое кресло и несколько мгновений переводил дух.
– Неужели ты не можешь оставить мне хотя бы гордость? Я ничего не хочу получать из его рук! – опять посмотрев на нее, с неожиданной запальчивостью воскликнул старик, когда снова собрал силы.
– Мне недолго осталось жить, с помощью этого демона или без… Я слышал, что он вставал на колени перед
Киа вдруг пристыдили мудрость и величие этих слов - такого достоинства не хватило ни ей, ни Менесу.
Но Неби мог гордиться - потому что, в отличие от своих детей, не решал судьбы царств.
– Хорошо, отец, - с обидой и уязвленной гордостью сказала Киа. – Я не поволоку тебя к демону силой, хотя и могла бы, как твоя царица! У тебя еще есть время передумать!
Она развернулась и вышла, и не увидела, как Неби качает головой, глядя ей в спину.
========== Глава 62 ==========
Ра никуда не сбежал – и едва ли смог бы сбежать, окруженный столькими враждебными умами: даже его способность к гипнотическому воздействию не помогла бы против такого количества человек. Хотя на одного – нет, двух человек, облеченных сейчас верховной властью, - он с успехом воздействовал…
Впрочем, гоаулд признавался сам себе, что с Киа придержал свои таланты, желая узнать, на что она способна сама. Такой экземпляр таури ему не попадался давно – Ра вообще не мог припомнить, чтобы такой ему когда-либо попадался! И видя добрую волю Киа в помощи ему, Ра не желал препятствовать ей или вмешиваться в ее мыслительно-волевой процесс.
Старика он так и не дождался – очевидно, Неби побоялся встречаться с Ра снова. Что ж, тем лучше. Неби был бы для Ра только помехой; он и так уделял людям слишком много внимания.
Впрочем, Ра вообще до сих пор не расценивал людей как достойных противников. И уж и подавно – как собеседников, которых можно удостоить разговора почти на своем уровне…
Он не обманывал Киа, хотя и мог бы это сделать: Ра всерьез взялся за ее гинекологическую болезнь. Прежде всего, конечно, потому, что не привык небрежничать ни в какой работе – лорд гоаулдов всегда должен быть лучше всех, пусть даже окажется единственным, кто это оценит. Свой саркофаг Ра нашел в полной исправности и полностью заряженным: как будто к нему никто не притрагивался после изгнания божественного правителя. Конечно - ведь никто из людей не умел с ним обращаться! Ра испытал огромное удовлетворение оттого, что обезьяны не успели привести в негодность его чудесную технику.
Киа явилась, когда Ра послал за ней. Ра был доволен тем, как поставил себя после освобождения: он жил все еще на особом, но уже на почетном положении. Еще немного усилий – и его положение станет прежним. Чаяния слишком умной человеческой самочки были напрасны…
Киа улыбнулась Ра, когда вошла в зал воскрешения. Ра кивнул головой, глядя на нее почти с теплотой. Пожалуй, он пощадит ее вместе с ее стариком-отцом, когда снова узурпирует трон: казнив Менеса, Ра заберет его самку себе и будет держать при себе для развлечения и полезного отдыха. Он проверит на Киа, верны ли его теоретические построения насчет интеллектуальных
– Великий Ра, мне ложиться в саркофаг?
Киа говорила серьезно, но с оттенком капризного кокетства. Гоаулд улыбнулся. Пожалуй, она будет так же хороша, как и ее сестра, - хотя и старше; но с Бекет, как с прочими рабами и наложницами, он и двух слов не мог сказать.
– Ложись, - велел Ра.
Жемчужная колыбель приглашала ее в свое лоно – движущаяся крышка разошлась совсем, части ее легли в специальные пазы. Киа несколько мгновений любовалась этим столь знакомым чудом, которое никогда не переставало быть для нее чудом. Потом человеческая женщина подошла к саркофагу и, приподняв платье, перешагнула через край; она легла навзничь с истомленным вздохом, прозвучавшим так… призывно.
Ра подошел и, улыбаясь, провел рукой по резной кромке своего любимого прибора, глядя на Киа, покоившуюся в белом сиянии. Да, она будет хороша. Сейчас он обновит ее, и Киа прослужит ему еще долго, не старясь и не надоедая…
Киа пролежала в саркофаге несколько часов, бег которых едва ли почувствовала. Ра время от времени подходил к человеческой женщине и проверял показания датчиков: только для того, чтобы контролировать процесс. По завершении лечения саркофаг должен был раскрыться сам.
Когда он раскрылся, гоаулд был рядом.
– Поднимайся, я осмотрю тебя еще раз, - сказал Ра.
Киа со вздохом, точно пробуждаясь от глубокого освежающего сна, села в саркофаге, потом выбралась наружу. Провела руками по черным волосам, поправила скособочившийся золотой венчик. Потом застыла, выжидательно глядя на Ра.
Гоаулд, улыбаясь, жестом приказал ей раздеться. Или она уже забыла?
Если бы он не поддался ощущению триумфа, он бы заметил, как Киа нахмурилась, выполняя его приказ. Она не отозвалась на ласкающие прикосновения, с помощью которых Ра обследовал ее… проверяя ее состояние здоровья и готовность служить ему…
Ра недооценивал женщин-таури, и в особенности – их интуицию.
Когда Киа наклонилась за сброшенным платьем, она уже знала, что бывший правитель Та-Кемет замыслил в отношении нее и ее семьи. Киа догадалась, что Ра подверг ее своему колдовству, чтобы заставить человеческую женщину саму жаждать блаженства покорности такому, как он, - прежде, чем ей придется покориться.
Вот уж это никогда!
Киа была царицей, и снова становиться рабыней демона – пусть и первой рабыней, и умнейшего из демонов – не собиралась! И не собиралась приносить в жертву своего царя, каким бы диким рядом с Ра он ни был!..
Киа не выдала своих чувств; вернее – скрыла их за обычным смущением и легким замешательством, которое у нее, как и у всех людей, вызывала близость живого бога. Услышав, что признаки болезни у нее исчезли, Киа сдержанно поблагодарила своего могущественного целителя и спросила – когда он выполнит главнейшее ее условие.
Ра некоторое время молчал, испытующе глядя на Киа.
Да, он мог бы построить для нее наквадный прибор, чтобы поднять в воздух и перенести Врата в пустыню. Как и прибор, чтобы выкопать котлован без помощи человеческих рук. Но разве он себе враг, чтобы это сделать?