Звездный корсар

Бердник Олесь Павлович

— Я, — машинально повторил Григор, пожимая руку девушки.

— Вы. И новая надежда. Я страшно боялась, чтобы снова не вернулось прошлое. Во мне прочно поселилось неверие. Я невзлюбила мир. За что мне его любить? Знаю: есть хорошие люди; Но они — как абстракция. А так хочется тепла, надежды, ласки.

Григор, помните, мы шутили о Шерлоке? Станьте криминалистом, разгадайте мою загадку.

Григор вспыхнул от неожиданности. Боже, какая абсурдная ситуация! Вот и пришел час. Надо лгать или говорить правду. Ложь — подлость. А правда — снова удар

для нее.

Он пересел вперед, чтобы закрыть девушку от ветра, заботливо молвил:

— Вам холодно? Позвольте, я укрою вас плащом.

— Спасибо, — просто сказала она. — Мне хорошо…

Юная соседка с завистью взглянула на Галю, вздохнула и ушла вниз. Только старый рыбак равнодушно курил самокрутку, сплевывая.

— Я непременно сделаю то, о чем вы говорите, — прошептал Григор. — И не когда-то… а теперь…

— Теперь? — удивилась Галя.

— Теперь. Я познакомлюсь с делом вашего отца, попрошу, чтобы мне дали разрешение на расследование, на поиски…

— Разве так можно?

— Можно. Меня тоже заинтересовало это дело. Тайна. Человек исчез, будто сквозь землю провалился. Никаких следов. Или его украли, или…

— Украли? — пожала плечами Галя. — Зачем?

— Может, разведка?

— Ну что вы? Кому он нужен?

— Во всяком случае, я возьмусь за это дело. Обещаю вам…

Девушка пожала ему руку, благодарно взглянула в глаза. Григор облегченно вздохнул. Пронесло. И даже наведены какие-то мостики. Теперь уже можно меньше врать. Если она и узнает о его участии в поиске, то ведь это по ее просьбе. И все же — мистификация! Нет ясности, открытости между ними…

Теплоход причалил к песчаному островку. Среди кучки высоких плакучих ив стоял домик бакенщика, краснели свежеокрашенные бакены. На борт взошла бабуся — вероятно, жена бакенщика, который стоял на берегу и кричал:

— Смотри же не забудь бутылочку! Бутылочку! И динатурату на ноги! Слышь?!

Капитан засмеялся, выглянул в окошко.

— Что, старик, ревматизм замучил?

— Эге ж, — приветливо ответил бакенщик, подергивая седым усом. — Заедает, проклятый. А врежешь стаканчик — отойдет немного!

— Так вы не для растирания? — удивился капитан.

— А какой же дурень растирает? — в свою очередь удивился старик. — Нутро продезинфи-ци-ро-вать — это дело! А выливать на себя? Нет, это не-рен-та-бельно!

— нараспев протянул он. — О!

Пассажиры смеялись. Григор вопросительно взглянул на девушку.

— Быть может, сойдем здесь? Погуляем. Будет возвращаться теплоход — уедем назад.

— Хорошо, — согласилась Галя.

— Я куплю что-нибудь в буфете, — обрадовался Григор. — А вы сходите на берег.

Капитан, минуточку обождите, мы сойдем. На обратном пути подберете нас.

— Причалим! — заговорщически подмигнул капитан. — Гляди же, парень, не зевай!

Галя покраснела, метнулась к трапу, перебралась на песчаный берег. Григор тем временем купил в буфете бутылку шампанского, буханку хлеба и кольцо колбасы.

Завернул все это в грубую бумагу. Затем присоединился

к Гале. Теплоход просигналил, уплыл.

Бакенщик заинтересованно рассматривал неожиданных гостей. Хитрые глазки из-под седых косматых бровей смотрели остро и насмешливо.

— Ну, здравствуйте! Чего это вас принесло сюда?

— Погулять, — миролюбиво ответил Григор. — Очень красивый островок.

— Эге, — согласился дед, почесывая пятерней всклокоченные волосы. — Островок чистый. Не загаженный. Не то что там, поближе к городу. Гуляйте, я не возражаю.

А кто такие будете?

— Студенты, — сказал Григор. — Вот она — будущий врач.

— Ага. Это хорошо, — одобрительно отозвался дед. — Больных много. Есть кого лечить. Хорошую профессию, дочка, выбрала. Вот меня, к примеру, чиряки заели.

Выведу одного — другой садится! Иногда такое на шее нагромоздится — голову не повернешь. Чем, как ты думаешь, можно вывести?

— Трудно сразу так сказать, — несмело ответила девушка. — Еда у вас, вероятно, однообразная. Вечные простуды. Витаминов не хватает. Да еще, наверное, выпиваете…

— Бывает, — улыбнулся дед. — Без этого нельзя. У нас такая работа. Не выпьешь — пропал. А вы — не хотите ли по рюмашечке? У меня чекушечка осталась.

— Ну что вы, дед, — смутился Григор. — Не надо.

— Я от всего сердца. Мне баба еще привезет. Много я не потребляю, а сто, сто пятьдесят иногда пропускаю. Замерзнешь, как собака, на воде, дернешь стаканчик — будто в рай попадешь!

Григор переглянулся с Галей, оба засмеялись.

— Ну что, — отозвался Григор, — поддержим кампанию деду? У нас есть бутылочка шампанского.

— Шампанское — это ситро! Но и шампанское пойдет! — одобрил дед. — Рыбкой вяленой угощу. Сам ловил, баба вялила. Сытая рыбка, вкусная. А зовут меня Харитоном. Харитон Сергеевич Бубон. Что — смешная фамилия? Это моего деда так дразнили. Много любил болтать, царство ему небесное. Вот на улице и дразнили Бубоном. Дед молол языком, я молчу, а прозвище все равно осталось. Ну ничего, пусть и горшком прозывают, лишь бы в печи не сидеть. Ну как, голубочка-королевна, в кумпанию пристанешь? Вы панские, не привыкли к простому люду, может, и побрезгуете простым дедом…

— Ну что вы! — растерялась Галя. — Мы с радостью…

— А коли с радостью, то прошу, — гостеприимно указал старик в направлении домика. — Там уютно. А солнышко согреет землю, тогда погуляете. Дело молодое…

Хе-хе…

Двинулись от берега. Девственный песок пел под ногами. Дед поспешил к своей обители, открыл дверь, согнувшись, зашел в комнату. — Мне еще никогда не было так хорошо, — прошептала Галя.

— И мне, — откликнулся Григор. — Просто и любо.

Они переступили порог. Железная кровать, застланная серым одеялом, стол, несколько стульев. В печке весело пылал огонь. На стене с плаката улыбались космонавты. На другом плакате — полнолицая доярка в белом халате обнимала теленка. Внизу текст: «Я надоила по четыре тысячи литров молока от коровы. А ты?»