Звёздный огонь
Шрифт:
«Где я? Что со мной случилось?!..»
Целительница проспала, судя по ощущениям, несколько суток, но вовсе не чувствовала себя отдохнувшей: тело едва боролось с усталостью, в голове как будто пронесся мощный ураган – разметал мыслеобразы в разные стороны, изорвал в клочья тонкую ткань памяти. Эверра… Марлин Краффтер… человек с плетью, на чьей рукояти виднелся проклятый знак – крылатое око… Дальше только тьма. Эсме закрыла глаза, приложила руку к груди: ныло сердце. Слабость души многократно страшнее слабости тела, и теперь нужно было бороться с двумя недугами сразу. Стоит хоть на миг позволить себе быть слабой, опустить
Дрожит тонкая струна у самого сердца: «Я одна».
Целительница сжала кулаки так, что ногти до крови вонзились в ладони. Нет-нет, не всё потеряно! Она же чувствует, что «Невеста» жива, и более того – приближается! Да, они пока что очень далеко друг от друга, но это лишь вопрос времени. Нужно подождать. Собраться. Выстоять.
Она сумеет!..
– Ах, маленькая птичка…
Эсме испугалась, хотя в прозвучавшем голосе не было ничего пугающего, как раз наоборот – тихий, спокойный, он казался умиротворяющим и даже… нежным. Не следовало удивляться тому, что она не услышала приближения таинственного незнакомца – плотный полог кровати надежно заглушал звуки, – но вот мыслеобразы этого человека не могли ускользнуть от чутья целительницы.
Однако же – ускользнули.
– Маленькая сероглазая птичка с золотым оперением… – продолжал он тем временем, и теперь Эсме уже чувствовала, где именно стоит её загадочный похититель. Она сжалась, закуталась в одеяло и на самом деле сделалась похожа на птенца в гнезде. – Ты так долго странствовала по морям в компании неотесанных мужланов, что и забыла о том, каково это – удобная постель, чистые простыни…
– Мне ничего такого не нужно, – сказала Эсме, но слова прозвучали слабо, неубедительно. Незнакомец тоже это почувствовал и коротко рассмеялся, а потом завершил свой перечень:
– Изысканные яства, умелые горничные и вышколенные слуги… Ох, прости! Я и забыл, что ты о подобном и не мечтала, потому что родилась в семье рыбака и с детства привыкла обходиться малым. Но есть вещи, моя дорогая, которые просто необходимы юным девушкам, особенно таким красивым и… – Он чуть помедлил, не то подбирая нужное слово, не то просто для пущей театральности. – Талантливым!
«Он всё обо мне знает, – поняла Эсме и ощутила горький привкус во рту. Шелковая сорочка льнула к телу, а целительнице казалось, это щупальца кракена опутали её и вот-вот утянут на дно. – Он даже знает, о чем я думаю».
– Твои таланты мне нужны, – раздалось из-за полога, и теперь голос показался Эсме смутно знакомым. – Поэтому отныне ты будешь жить здесь.
Она сочла возможным уточнить, и даже сумела сделать это весьма язвительно:
– В клетке?
– В золотой, моя милая! – Незнакомец снова рассмеялся. – Поверь, тебе понравится. Ведь ты не будешь одна, да и клетка велика! Здесь есть всё, что только душе угодно. Захочешь уединения – к твоим услугам дом у озера и невидимые слуги, пожелаешь развлечься – тебя с радостью встретят на балу, пригласят танцевать и наперебой будут твердить, что ты прекрасна. Радужная перспектива, не так ли?
Ирония в его голосе не ускользнула от внимания Эсме.
– Год назад босоногая рыбачка, заслышав такое, свихнулась бы от радости, – ответила она. – Но недавно я увидела
– Ты не только талантлива, но и умна, – сказал он. – Какая удача! Видишь ли, награду за тебя я уже получил… от себя самого.
Звездный полог отодвинулся, шурша, и Эсме со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы: перед ней стоял магус, которого невозможно было не узнать, хоть они раньше и не встречались. Многое прояснилось: она теперь точно понимала, зачем понадобилось устраивать такое эффектное похищение, и знала, что его следующие слова могут стать смертным приговором целительнице, у которой нет при себе ни единого снадобья – впрочем, о каких снадобьях может идти речь там, где признали свою беспомощность даже алхимики из клана Корвисс? Но отчего-то он медлил, не просил исцеления. И ещё он вовсе не походил на больного, изнуренного многолетним недугом, готового вот-вот отправиться к Великому шторму…
Мир завертелся вокруг. Собственный голос она услышала будто со стороны:
– Ваше Величество… простите, я не могу поприветствовать вас должным образом. Не умею… не обучена…
Надо же, ещё остались силы говорить.
– Это поправимо, – ответил Аматейн миролюбивым тоном. На его серебряной маске мерцали отблески света – танцевали, будто живые, и Эсме зажмурилась, потому что их танец завораживал, лишал воли. «Ещё немного, – поняла она, – и я забуду собственное имя, если он прикажет». Нужно было сосредоточиться на чем-нибудь другом… на чем?! Проклятая маска отпечаталась на внутренней стороне век, от неё невозможно было скрыться, поэтому Эсме поступила иначе: посмотрела прямо в глаза Капитану-Императору.
Льдисто-голубые, прозрачные, они были ей хорошо знакомы.
Как и его голос.
Как и волевые, жесткие черты лица, довольно точно повторенные в серебре.
Нет, он вовсе не был болен, но это лицо не могло быть лицом магуса, потому что магусы не стареют…
– Нет… – выдохнула Эсме, ощущая прикосновение холодного ужаса. Ужас был подобен непроницаемо черной воде, которая начала заполнять комнату, подымаясь всё выше и выше. Их взгляды – её и Аматейна – как будто сплавились между собой, и теперь собственные глаза стали для целительницы двумя ранами, сквозь которые уходила жизненная сила, двумя пробоинами в корпусе корабля, давшими путь смертоносной ледяной воде. Картины из прошлого вихрем проносились перед её внутренним зрением, пока весь последний год не сошелся на лице, увиденном всего лишь раз – лице, которое сейчас было скрыто под бесстрастной серебряной маской.
Черная вода поднялась до горла, и Эсме даже не хватило сил, чтобы закричать от страха.
– Да, – сказал Аматейн Эгретта и отвернулся, проявив неожиданное милосердие. А ведь мог бы выпить её до дна… – Да. Вижу, ты многое поняла. Не стоит торопиться, пройдет совсем немного времени – поймешь всё остальное. А пока отдыхай, моя маленькая птичка!..
… – Нету у него татуировки. Если и была, то вся вышла – сгорела. Видал, какой ожог на спине? Ему, считай, ихняя целительница шкуру заново нарастила. Вроде и жутковато смотрится, но я не знаю никого другого, кто вообще сумел бы справиться с такой раной!