Звёздный огонь
Шрифт:
– Но ты их видела раньше? – вкрадчиво уточнил Аматейн. – Посмотри внимательно. Быть может, один из них тебе кого-то напоминает?
«Заступница, да ведь это допрос!» – ужаснулась Фаби. Капитан-Император делал с дочерью то же самое, что она недавно сотворила с Витесом – ястреб, стоявший у самых дверей, тоже всё понял и с трудом сдерживал мстительную улыбку. Но почему? Неужели Ризель и впрямь уже случалось раньше встречаться с кем-то из этих двоих?..
Принцесса всё медлила с ответом; её взгляд изменился – затуманился не то от слез, не то из-за приближающегося
– Хватит! – вдруг сказал светловолосый незнакомец странным скрипучим голосом, который совершенно не подходил к его юному лицу и миловидной внешности. Ризель вздрогнула, взглянула на него – и на её смертельно бледных щеках проступил легкий румянец, а из груди вырвался вздох. Одно котороткое слово отменило приказ Капитана-Императора говорить правду и дало принцессе возможность промолчать.
– Великолепно! – воскликнул Аматейн. – Что ж, моя дорогая, я так и понял, что ты потеряла дар речи от избытка чувств, потому что этот юноша и впрямь отчасти напоминает твоего брата… Но Амари покинул этот мир больше двух лет назад, и я видел его бездыханное тело. Что ты теперь скажешь, Ризель?
– Он… очень похож, – еле слышно прошептала принцесса. – Кроме голоса.
– Голос… – проронил Капитан-Император и стукнул тростью об пол. Тотчас же вновь отворились двери и на пороге выросли двое стражей. – Джессен, приведи сюда нашего третьего гостя – он, вероятно, уже заждался! – и ещё разыщи лорда Рейго и Чейна. Без промедлений!
– Слушаюсь! – ответил ястреб и быстрым шагом вышел из кабинета. Фаби воспользовалась этим, чтобы приблизиться к госпоже, и Ризель схватила её за руку, как утопающий хватает спасителя. Это была, с изумлением поняла девушка, беззвучная просьба о помощи – всё, что могла себе позволить гордая Белая Цапля.
«Я не оставлю вас, Ваше величество…»
Аматейн, хромая, подошел к стоявшему у камина креслу и тяжело опустился в него, впервые показав некоторые признаки болезни, что терзала его вот уже много лет. Отложив в сторону трость, он подпер рукой подбородок и произнес таким тоном, словно речь шла о погоде:
– Итак, вы утверждаете, что после случившегося в Эверре на «Невесте ветра» произошел мятеж, в результате которого Кристобаль Крейн оказался повержен. Его команда взбунтовалась, его фрегат выбрал себе нового навигатора… так?
– Именно так, Ваше Величество, – почтительно сказал второй незнакомец. – За исключением одной детали. Настоящая фамилия Кристобаля Крейна – Фейра.
– Я давно знаю о том, что последний из рода Фениксов не погиб, – ответил Капитан-Император, усмехнувшись. – Надеялись меня удивить? Я знаю намного больше, чем ты думаешь, Умберто – о «Невесте», о тебе, о других членах команды. Только вот о юнге до сих пор ничего не слышал. Ты хорошо прятался, мальчик…
Юноша, назвавшийся Амари, вскинул голову, но промолчал.
– Вы оба врете, хотя врете очень складно, – продолжил Аматейн. – Отчего я должен поверить, будто это не очередной спектакль Крейна-Фейры? Он ведь превосходный актер
Умберто вздохнул.
– Ваше величество, мне нечего добавить к тому, что уже было сказано. Наш капитан… бывший капитан… давно перешел границы дозволенного, и «Невеста ветра» всё решила сама. Эверрские события были последней каплей, переполнившей чашу терпения…
– А вот сейчас ты и впрямь лукавишь! – перебил Аматейн. – Фрегат не затеял бы мятеж, не окажись среди команды того, кто был бы готов стать новым навигатором. Почему она выбрала тебя?
– Не знаю…
– Опять вранье! Что ты скрываешь, Умберто? Что заставило помощника капитана пойти на риск, да ещё и двойной – ты ведь знал, что в случае неудачи превратишься в горстку пепла. Ну же, признайся!
Фаби следила за происходящим, затаив дыхание; она чувствовала, что Ризель тоже напряжена до предела. Молодой моряк стоял перед Капитаном-Императором, сжимая кулаки, и яростное выражение его лица странным образом диссонировало с потухшими глазами – в них стояла такая тоска, что впору было заплакать от жалости.
– Я точно знал, – сказал он ровным голосом, – что превращусь в горстку пепла, если не пойду против капитана. Это же вы меня сделали предателем, повелитель! Когда Крейн понял, у кого имперские шпионы вытянули сведения о Марко Эсте, он в тот же миг вынес мне смертный приговор, который сам же намеревался исполнить в скором времени… Но смирение не по мне, я не мог просто сидеть и ждать казни!
На последних словах он сорвался, перешел на крик – Фаби даже представить себе не могла, что кто-то из земных детей способен так разговаривать с Капитаном-Императором. Она думала, все они в его присутствии могут лишь трепетать, боясь поднять глаза… Но отчаявшийся взгляд моряка всё-таки отчасти противоречил его словам: это был взгляд человека, которому нечего терять, поскольку собственная жизнь ему больше не принадлежит.
Фаби впервые пожалела, что так мало знает о фрегатах и навигаторах.
– Что ж, с одним лгуном всё ясно. – Серебряная маска повернулась ко второму моряку. – А что ты можешь сказать в свое оправдание, юнга?
– Оправдание? – переспросил юноша, презрительно скривившись. – Не собираюсь ни в чем оправдываться, равно как и убеждать собственного отца в том, что я не умер. Если Заступнице будет угодно, она освежит твою память, если же нет… – он замолчал, словно запас смелости, позволившей так дерзко ответить Капитану-Императору, вдруг иссяк. Аматейн не шелохнулся; было видно лишь, что он закрыл глаза. Ненадолго в комнате воцарилась тишина, которую нарушили шаги за стеной и звук открывающихся дверей.