21 интервью
Шрифт:
Минчин: Ваше отношение к эмиграции? И ваше отношение к ее интеллектуальной среде?
Неизвестный: Я считаю, что презрительное отношение к эмиграции есть продолжение русского советского рабства. Все эмиграционные явления – и положительные, и отрицательные – не являются ничем не оригинальным, ни уникальным социологическим явлением. Это есть продолжение бед и доблестей прошлого. Часть эмиграции, уезжая из Советского Союза, увозит худшие черты советского человека: подозрительность, недоверие, склочность, лживость – это, увы, свойственно советскому обществу. Приехав сюда, они заимствуют первичные инстинкты, свойственные когда-то американским пионерам. Человек человеку – волк, кто первый выхватил пистолет, тот прав, обман, культ личного успеха. То есть
Интеллигенция… я думаю, что это самая несчастная среда здесь. И все же многие себя утвердили в этих трудных условиях конкуренции. Все-таки русская интеллектуальная элита проявила себя здесь, даже средний уровень ее (мы не будем говорить о верхушке, всем известной) проявляет себя весьма серьезно.
Минчин: Верители вы в Бога?
Неизвестный: Верю в Бога, но не люблю обсуждать эти темы. Вера – интимна, а я не религиозный философ и не проповедник.
Минчин: Кто из современных художников производит на вас сильное впечатление?
Неизвестный: Оценки я художникам не могу давать, да и не буду. Но впечатление производит достаточно широкий круг художников. Нет, к сожалению, одного художника, который бы полностью исчерпал мое любопытство к искусству.
Минчин: Кто из писателей и поэтов?
Неизвестный: Для меня очень мощен, конечно, Самуил Беккет.
Минчин: Вернемся к личностям и политикам. Как необразованный сын сапожника мог стать Вождем?
Неизвестный: Это очень сложный вопрос. Политики – это люди совершенно другой категории, и наши интеллектуальные оценки их ничего не значат. Политическое мышление – это определенный тип мышления, когда здесь интеллектуалы смеются над президентом, что он не читал Кафки, да они – идиоты, потому что, если бы он читал Кафку, он не был бы президентом, а «кафкал» бы с утра до ночи! Захватить власть среди других – это и есть определенные качества, недоступные другим – нам. В определенном смысле политик обязан быть ограниченным, потому что при наличии многознания возникает огромное количество задержек, огромное количество комплексов, невозможность принятия конкретных решений. Конечно, политик должен обладать определенной культурой. Но это другой вид культуры, чем культура академического интеллектуала.
Минчин: Ленин – Гитлер – Сталин, существует какая-то связь?
Неизвестный: Об этом так много написано. Я думаю, что Ленин есть учитель всех современных путчей. То есть все путчи – и Муссолини, и Гитлера (хотя это и называлось «приход к власти») – были вооружены ленинскими идеями. В этом смысле Ленин, конечно, был гением политической власти. Я глубоко убежден, что чистое зло есть порождение романтического сознания, чистая эманация зла – это дьявол, и то у Гете дьявол – это часть той силы, которая, желая зла, всегда приносит благо. Я глубоко убежден, что любой насильник, включая Гитлера и Сталина, в принципе хочет осчастливить ближнего, это их способ осчастливить человечество. Вообще, феномен насильника в том, что он всегда считает, что жертва хотела быть изнасилованной и лишь стеснялась сказать или высказать свои спрятанные и подавленные желания.
Минчин: Какая культура
Неизвестный: Иудео-христианская культура, библейская культура. Я хочу ставить монумент к 2000 году цивилизации, а эта цивилизация началась с Рождества Христова.
Минчин: Кем вы себя чувствуете по национальности? К какой культуре принадлежите? Вы американизировались или по-прежнему считаете, что к русской культуре принадлежите?
Неизвестный: Эти вопросы мне кажутся совершенно праздными. Что такое культура? Миграция людей и идей – это и есть культура. Откуда-то родилось странное представление, что культура локализирована географической границей. А что такое геограница – это умозрительно проведенная линия на карте, иными словами, это условность. Что же, березка, растущая в Швеции, в пяти шагах от русской березки, растущей на границе Швеции с Финляндией, уже имеет другие качества? Что за чушь?! Эмиграция… ну Христос был эмигрантом. Достаточно?! Данте, Леонардо, Микеланджело были эмигрантами, а кто не был?
Где грань национальной и интернациональной культуры? Если культура в целом остается локально-национальной, значит, она провинциальна. Например, иудаизм оказался не провинциален, христианство оказалось не провинциально, захватило целый мир, мусульманство также. Данте, Микеланджело оказались явлениями интернациональной культуры, так все, что значительно, перешагивает границы национального самосознания. Достоевский – национален и интернационален, человечен. Русский ли я художник или нет? Ну, конечно, я русский, если до 50 лет жил в России, не говорил ни на одном из языков мира, читал русскую литературу, а иностранную – в переводах, жил на Сретенке, – конечно, я русский художник, несмотря на то что мне хотели в этом отказать, а сейчас я не русский, я – американский, потому что я здесь живу уже 11 лет. В общем, ответ прост: если я плохой художник, я навсегда останусь русским, а если я хороший художник, то я стану интернациональным.
Минчин: Какие скульпторы вам ближе?
Неизвестный: Мне очень близки все-таки идеи кубофутуризма, начальные. Я думаю, что эти элементы есть в моих работах. Однако, как я сказал уже, моя идея Синтеза делает меня в определенном смысле довольно всеядным. В действительности, мне ближе древнее искусство – по ритму, по духу, по языку. Когда я хочу усладиться, я все-таки смотрю на древний Египет, греков, древних ацтеков.
Минчин: Сколько по вашим подсчетам стоит проект «Древо Жизни» и осуществим ли он?
Неизвестный: Да, он осуществим в принципе, но сколько он стоит, трудно сказать. Наша организация «Древо Жизни» начала сбор денег, уже есть земля, многие компании должны будут давать выставочные компоненты в монумент бесплатно, с целью рекламы своей продукции. Это должна быть самая дорогая скульптура в мире. Если бы мне сегодня дали деньги, то через 5 лет этот монумент уже бы стоял. Во всяком случае, я тороплюсь, потому что строительство должно быть закончено к 2000 году.
Минчин: Как отражен ваш образ на страницах литературных произведений?
Неизвестный: Когда вы читаете обо мне в литературе, то всегда, всегда присутствует некий образ (который нисколько меня не оскорбляет, а даже, может, мне нравится), образ такого брутального пьяницы, бабника, человека с размахом, – гуляки. Но это юмористично все, потому что, может, тогда только я и был доступен своим друзьям, которые меня описывали. Это был день или два, когда я запивал, отдыхал, вырывался из своей среды. За это время я создал 5000 гравюр, проиллюстрировал всего Данте, Достоевского, 750 скульптур, работа шла день и ночь, но эта работа как бы вскользь указывается. Почему? Потому что главный пафос моей жизни – это трудовой аскетизм, он нуждается в более квалифицированных описаниях и нужно быть искусствоведом или философом искусства. А, скажем, описания красочные, что две бабы повисли на Эрнсте Неизвестном, а он, так сказать, выпил из горла полбутылки водки, – не требуют особого интеллектуального напряжения, они красочны и очень забавны. Это такой забавный перекос.