69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы
Шрифт:
Николай II обещает в войну не вступать…
10 июня (по старому стилю) Мещерский отдает душу Богу, а спустя неделю Николай объявляет всеобщую мобилизацию и объявляет войну, от которой рухнет тысячелетняя империя.
«…Не наш, а только среди нас». Николай Пржевальский (13 апреля 1839 – 4 ноября 1888)
О гомосексуальности выдающегося русского исследователя Центральной Азии Николая Пржевальского впервые заговорил в 2002 году, можно сказать, его коллега антрополог Лев Клейн. Основанием для подобных разговоров, вероятно, послужило то, что имя Пржевальского включено в списки знаменитых геев на нескольких зарубежных гей-сайтах, не обошлось
Кстати, в русских жизнеописаниях Пржевальского также множество фактов, свидетельствующих о гомосексуальности видного ученого. И таких фактов становится все больше.
Нужно сказать, что жизнь Пржевальского начали превращать в идеальную легенду, в которой не было места ничему предрассудительному, с точки зрения государственной морали, задолго до его смерти. Первая биография ученого (600 страниц убористого текста) вышла спустя два года после его смерти. Но еще при жизни Пржевальский стал символом российской государственной мощи. В отличие от экспедиций Миклухо-Маклая, который с трудом набирал на них средства, походы Пржевальского в Азию в то же самое время щедро оплачивались из царской казны. Он был обласкан вниманием общества и императорской семьи. Результаты каждого (всего их было пять) путешествия становились событием для всей России. Пржевальский привозил в столицу тысячи экспонатов (сотни чучел, шкур диких зверей, бесконечное количество гербариев), для которых регулярно устраивались выставки в Академии наук и в Российском географическом обществе. Но и у обывателей он, к слову, был фигурой популярной – сейчас бы сказали мегазведой. Его, например, постоянно преследовали поклонницы, готовые принести себя в жертву, родить от него ребенка и подарить «богатство и любовь».
Фотография одной из таких прелестниц, безуспешно пытавшихся «соблазнить Пржевальского и удержать его» была недавно обнаружена его биографом Еленой Гавриленковой. На обороте прелестница оставила такую надпись.
Взгляни на мой портрет –
Ведь нравлюсь я тебе?!
Ах, не ходи в Тибет –
В Тиши живи себе
с подругой молодой.
Богатство и любовь
я принесу с собой.
Но Пржевальский не соблазнился…
Род Пржевальских происходил от запорожских казаков. Отец Николая Михаил Кузьмич вышел в отставку с воинской службы в 32 года и поселился в Смоленской губернии. Несколько раз он сватался к дочери купца Каретникова, который не считал армейского инвалида хорошей парой для своей Елены Алексеевны. Но в 1838 году брак все-таки состоялся. 13 апреля 1839 года родился первенец – Николай…
В октябре 1846 года отец скончался, Николай и его младший брат Владимир совсем его не помнили. Вдова принялась за воспитание сыновей, но вскоре вновь вышла замуж – детям была предоставлена полная свобода.
Когда подошло время, мать хотела определить детей в кадетский корпус, но сделать этого не удалось, и Николай с Владимиром оказались в Смоленской гражданской гимназии. Учение им больше всего запомнилось розгами. Пребывание старшего Пржевальского в гимназии было отмечено еще и скандалом с уничтожением им списка оценок. Его чуть не исключили из гимназии, так как шестиклассников никогда не подвергали наказанию розгами. Но матушка настояла на том, чтобы Николая высекли. С тех пор Пржевальский считал физические наказания очень действенными, некоторые даже заподозрили в нем садомазохиста, но доказательств тому никаких не существует. «…Если бы меня не отодрали, а исключили бы из гимназии, – наверное, вышел бы из меня повеса из повес», – позже признавался Пржевальский.
Шестнадцати лет от роду, окончив гимназию, он рвется на войну. В сентябре 1855 года поступает унтер-офицером в пехотный полк и через несколько
Разгульная жизнь офицера не прельщала Пржевальского, в полку его отказывались принимать за своего. «Он не наш, а только среди нас», – говорили офицеры. Попытки перевестись на Амур не нашли поддержки у офицерского начальства, и тогда Николай засаживается за книги, надеясь поступить в Николаевскую академию генерального штаба. И по-прежнему не принимает участия в офицерской жизни, а занимается чтением и охотою… Но и «от женского общества Пржевальский положительно бегал…», – так воспринимали его отношения со слабым полом современники.
По воспоминаниям одного из сослуживцев Пржевальского Ивана Фатеева, женщин он называл «фантазерками и судашницами, мало ценил их суждения, относился к ним с недоверием и бежал от их общества… для него крайне неприятного». При этом внешне Пржевальский производил очень яркое впечатление. «Он был высокого роста, хорошо сложен, но худощав, симпатичен по наружности и несколько нервен. Прядь белых волос в верхней части виска при общей смуглости лица и черных волосах привлекала на себя невольно внимание», – таким Пржевальский запомнился в академии.
Вопрос о холостяцкой жизни Пржевальского активно обсуждается его биографами. Отчасти потому, что, став известнейшим ученым в возрасте около 30 лет, Пржевальский был заметным женихом и, как мы уже сказали, пользовался вниманием слабого пола, но никогда не отвечал на это внимание и даже пресекал его. В письмах и дневниках Пржевальский размышлял о возможности женитьбы, которую он называл «добровольной петлей», и всегда приходил к одному выводу: в пустыне «при абсолютной свободе и у дела по душе» будет «стократ счастливее, нежели в раззолоченных салонах, которые можно приобрети женитьбою».
Семьи в традиционном понимании у Пржевальского никогда не было. Зато была дружная и верная команда, с которой он пять раз посетил затаенные и невиданные европейцами места Центральной Азии. В 1887 году он построил дом в Слободе Смоленской губернии и собрал в своем имении преданных помощников – вот они и стали его настоящей семьей. Такое мужское братство, в которое не допускались женщины, казалось Пржевальскому идеальным финалом жизни. Перед последней экспедицией он спланировал свое спокойное существование в Слободе: «…буду жить в деревне, охотиться, ловить рыбу и разрабатывать мои коллекции. Со мной будут жить мои старые солдаты, которые мне преданы не менее чем была бы законная жена».
Свои идеи мужского братства Пржевальский смог воплотить еще в 1864 году. Он сам попросил направить его преподавателем в юнкерское училище, открывшееся в Варшаве. Его приняли на службу взводным офицером и преподавателем истории и географии. «За ним юноши шли без оглядки на то, что из всего этого выйдет». При этом «система поблажки любимчиков находилась у него в полном отсутствии». Так, современники вспоминают, что он оставил на второй год «близко к нему стоявшего юнкера К.», несмотря на мольбы и просьбы за К. товарищей. Что за «близко стоящий К.» и какого рода была эта близость, неизвестно.
В училище Пржевальский продолжает общаться исключительно с холостяками. А его квартира оказывается вечерами в полном распоряжении юнкеров. Пржевальскому доставляло немалое удовольствие, что молодежь у него собирается. При этом часто он предоставлял юнкеров самим себе. Снабдив их различными угощениями и холодными закусками, удалялся в соседнюю комнату и предавался чтению книг и работе над рукописями. За одну из них – реферат, подготовленный перед поступлением в академию, – Пржевальский в феврале 1864 года был избран членом Российского географического общества.