…А родись счастливой
Шрифт:
— Собери посуду и сбегай, помой хорошенько!
— Она, вроде, мытая давеча…
— Поговори у меня!
— Ладно. Схожу. — И подошёл к столу за стаканами. — А эту воду куда? Она уже закипит скоро…
— В обезьянник отнеси.
— Ой, да оставьте, пожалуйста! Ничего не надо мыть, если всё из-под чая, — вступилась Люба за рядового. Чем-то он напомнил ей Степана Дурандина. Мелче, конечно, того и не рыжий, но с виду такой же малоповоротливый. А догадливой ухмылкой он насторожил
— Ладно, иди на место, — отпустил капитан рядового.
Вода в банке действительно быстро вскипела. Капитан достал из сейфа пачку чая с тремя слонами, небольшую сахарницу с песком и печеньем. Прихватив банку перчаткой, разлил кипяток по стаканам, бросил в них по щепотке заварки.
— Послаще вам или как? — спросил Любу, бросив себе две ложки песка.
— Мне одну, пожалуйста, — сказала Люба.
— Присаживайтесь сюда, — пригласил он её к столу. — Вот нищета милицейская! Столик на колёсиках не можем завести, чтобы подать человеку чай к дивану…
— Ничего. Всё хорошо, — пересела Люба на стул, подвинув его ближе к столу.
Чай оказался ароматный и крепкий до того, что связывал язык во рту. Сахара ещё бы ложечку не мешало, но если уж просила одну, так и надо допивать.
— Сокольникова… — прочитал капитан, скосив глаз в лежащий сбоку протокол. — Был когда-то у нас такой секретарь обкома комсомола. Потом его в большой обком перевели, в завы. Потом «Сельхозтехникой» командовал в Великогорске. Хороший был мужик. На охоту к нам приезжал. А дальше я его потерял…
— А дальше он погиб, — тихо сказала Люба.
— Знали его?
— Была за ним замужем…
— Вона что!.. А чего случилось-то?
— Провалился под лёд на машине…
— Да… Бывает… И давно вдовствем?
— Полгода почти.
— Трудно одной?
— Привыкла.
— И чего? Никого пока нет? Аж не верится, на вас глядя. — Капитан вдруг подхватился, сунулся в сейф, достал початую бутылку «Арарата» три звёздочки, пару рюмок. — А давайте помянем хорошего человека?
— Спасибо, мне не хочется. И голова разболелась после всего…
— Ну, коньяк-то как раз… Расширяет. Давай-давай, легче будет. — И налил две рюмки.
— Спасибо, не буду. Потом ещё сильнее заболит.
— Ну, вот! У меня и лимона немого осталось. — Достал из сейфа блюдечко с парой кружочков подсохшего уже лимона с подтаявшими на них щепотками песка. — Так что давайте… Не помню уж как его звали…
— Анатолий Сафронович.
— Точно! Помнил ведь… У меня дед был Сафрон… Так что — за Сафроныча и за Сафрона! А?
— Спасибо. Я точно не буду! — твёрдо отказалась Люба.
Капитан поскучнел. Держа рюмку в кулаке,
— Хорошо. Я выпью с вами и за вас, за всё, что вы для меня сделали, — торопливо согласилась Люба и взяла свою рюмку.
— И ещё сделаю, если поймёшь меня, — сказал капитан каким-то другим голосом. — И если договоримся…
Ох, уж эта перемена в глазах и в голосе мужиков! До чего знакома она Любе, и как она ей неприятна…
— Договоримся о чём? — спросила она, стараясь подавить подступающий страх.
— О раскладе. Он у нас такой: или я сам пишу протокол, или отдаю следователю это сочинение курсантика…
— А что я должна делать? — спросила Люба, хотя почти уже знала ответ.
— Как говорят в высоких кругах, расслабиться и получать удовольствие…
— А если меня ничего здесь не расслабляет, то?..
— Есть ещё вариант. — Капитан выплеснул в угол свою рюмку, упёрся в Любу насмешливым взглядом. — Могу отправить тебя в обезъянник, там как раз трое урок у меня кочумают. Они согласия не спросят. Или к ванькам в спальник, эти тоже не суходрочкой с тобой займутся…
Чем спокойнее говорил это капитан, тем страшнее становилось Любе, и было уже не до твёрдого взгляда в его глаза. Надо что-то делать, соображала она. Слёзы? Да разве они тронут? Кричать? Успокоит в два счета. Хитрить, затягивая время, может, ещё что-то придёт в голову…
— Хорошо, капитан, — выговорила она. — Не надо никакого обезьянника, и ванек не надо. А где мы?…
— Диваном поскрипим! А хочешь, на столе. — И он стал торопливо сдвигать на край стола телефоны, банку с остатком кипятка, стаканы, пачку с тремя слонами, протокол.
И Люба сообразила, что ей делать дальше.
— Слушай, капитан. А если потом я принесу тебе в подоле?
— Ой, вот этого не надо бы! У меня их и так вон сколько по Луговой шляется… А чего проще-то, если боишься?.. Возьми за щеку, — сказал он, выходя из-за стола к ней.
— Подожди, — упредила Люба. — У меня, вроде, где-то были… — Она повернулась к дивану, где лежала в углу её сумка.
Капитан опередил. А вдруг там у неё не то, что надо? Схватил сумочку, вытряхнул содержимое на стол. Начал расталкивать пузырьки, тюбики, щётки и расчёски, записную книжку…
«Господи, а визитки-то где?» — испугалась Люба. Именно на одну из них она решила положиться.
Выпали и они!.. Капитан взял все три, пробежал глазами, две отбросил. Одну оставил в руках. Она узнала карточку Ускова.