"А се грехи злые, смертные..": любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (X - первая половина XIX в.).

Пушкарева Наталья Львовна

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Текст скоморошины публикуется в наст. изд. С. 117 — 119.

² Сборн. ркп., кон. XVH в. — втор. пол. XIX в., в 4-ку, 114 лл., скоропись и новейшее письмо разных почерков, в позднем картонном, покрытом кожей переплете.

³ См.: Великорусские народные песни. Изданы А. И. Соболевским. В 7 томах. СПб., 1902. Т. VH, Nq 338 — 343, 345 — 351 и др.; Трутовский В. Ф. Собрание русских простых песен с нотами. М., 1953, Nq 43; Львов Н. А., Прач И. Собрание русских народных песен... М., 1955, Nq 76 и др.

Публ. по: ТОДРЛ. М.; Д., 1965. Т. XXI. С. 89 - 91.

Е. Л Мороз

НОВГОРОДСКАЯ БЫЛИНА О ХОТЕНЕ БЛУДОВИЧЕ¹²⁷ Эпос и эротический фольклор

К тому времени,

когда исследователи русского фольклора начали записывать тексты былин, новгородское происхождение истории Хотена Блудовича было забыто большинством сказителей (Смирнов, Смолицкий 1978: 459¹). Действие былины перенесено в Киев, однако приключения Хотена Блудовича совсем не похожи на подвиги знаменитых киевских богатырей. «Киевиза-ция» былины ограничена тем, что она начинается общим для большинства преданий киевского цикла описанием пира князя Владимира. Присутствующая на этом пиру мать Хотена — «Блудова вдова» обращается к матери красавицы Чайны — «Часовой вдове» с предложением поженить их детей. Однако Часова вдова возмущена сватовством, она указывает на бедность, уродство или дурной нрав Хотена и весьма нелестно вспоминает его умершего отца, заявляя Блудовой вдове:

Да муж у тя был блудшцо (Астахов 1961, 61);

Как твой был мужшце-то Блудшце:

Блуд блудил по Новугороду

(Рыбников 1909; 1: 393).

Часова вдова публично оскорбляет мать Хотена — заливает ее дорогую шубу вином, бранит, а в некоторых версиях былины даже бьет ее. Узнав о случившемся, Хотен немедленно отправляется к дому обидчицы и устраивает там разгром, пугая Чайну.

Он терем смял да виноград сломал...

(Смирнов, Смолицкий 1978: 295);

Он шибнул своей палицей железноей И вышиб терем по окнам вон...

Весь зелен сад разбил-разломал...

(Рыбников 1909, 215);

Брал он ведь копье буржомецкое*,

А ратовье было девяти сажен,

Хотел ударить по чадиночке Часовенной,

Ударил по крылечку по красному,

Росшиб на щепу он на мелкую...

(Гильфердинг 1949 — 1951, 3: 567).

Напугав Чайну, Хотен отъезжает в чистое поле. Девять братьев Чайны пытаются постоять за честь своей семьи и выезжают против Хотена, однако разъяренный Хотен убивает их всех. Некоторые сказители, продолжавшие линию «киевиза-ции», выводили в бой против Хотена также и войско, посланное по просьбе матери Чайны князем Владимиром, однако эта версия не завоевала общего признания. В большинстве вариантов былины действие ограничено взаимоотношениями семейств Хотена и Чайны, при этом часть сказителей пытается смягчить непримиримость Хотена тем, что он не убивает, но лишь берет в плен братьев Чайны; в других версиях — сначала убивает, а потом чудесным образом оживляет их. Общим, однако, оказывается то, что Хотен побеждает своих соперников и вновь подъезжает к их дому. Хотен втыкает свое копье в землю и требует обсыпать его доверху золотом. Когда же Часова вдова оказывается не в состоянии этого сделать, он забирает Чайну, отводит ее в свой дом и объявляет матери, что привел ей портомойницу. Завершается былина тем, что после просьбы матери Хотен женится на своей пленнице.

Настоящее исследование является первой специальной работой, посвященной Хотену Блудовичу, все предшествующие авторы рассматривали эту былину лишь в связи с общими харак-

терисгиками русского или новгородского эпоса. Среди прочих выделяется обширный раздел в работе Всеволода Миллера (Миллер 1897: 225—286), второй столь же основательный обзор появился лишь спустя восемь десятилетий — в статье Ю. И. Смирнова, сопровождавшей публикацию разных версий истории Хотена в издании новгородских былин (Смирнов, Смо-лицкий 1978: 426). Причиной такого невнимания можно с полным основанием назвать то, что былина о Хотене — одна из самых бледных и малоинтересных в составе русского эпоса. По своему характеру Хотен Блудович находится как бы посередине — между новгородским удальцом Василием Буслаевичем, с которым его роднит буйный нрав, и знаменитыми киевскими богатырями, которых он напоминает своим воинским искусством.

В то же время Хотену недостает красочного колорита Василия, лишен он и благородной героичносги богатырей — защитников Русской земли, и не случайно в тексте былин Хотен никогда не называется богатырем.

Неинтересна былина и с чисто научной точки зрения — ее содержание кажется исчерпывающе объяснимым известными сюжетными аналогами. Рассказ о борьбе героя с братьями его возлюбленной составляет основу былины «Алеша Попович и братья Бродовичи»,

баллад «Федор Колыщатый», «Иван Дудо-рович и Софья Волховична», южнославянских песен об Иване Ливняне, Тадии Поповиче, Митаре и др. (Смирнов, Смолицкий 1978: 427). Некоторой особенностью истории Хотена является то, что его враждебность к братьям Чайны объясняется не любовными переживаниями, но стремлением отомстить за мать. Это легко объяснить позднейшими изменениями, обусловленными особенностями новгородской традиции — в былине о Хотене любовный сюжет преобразуется в историю городской ссоры, которая даже указанием на особую роль матери героя напоминает другую новгородскую былину — о Василии Буслаевиче. Как полагает Ю. И. Смирнов, «Былине “Хотен Блудович”, по-видимому, предшествовал более простой песенный стереотип: попытавшись завладеть (похитить) девушку, герой натолкнулся на отпор со стороны ее братьев, захватил их в плен и добивался от них выкупа, включавшего девушку» (Смирнов, Смолицкий 1978: 429).

Единственной проблемой, потребовавшей некоторого внимания, явилась сама отнесенность к новгородскому циклу. На это указывал уже В. Миллер, отметивший поверхностный характер «киевизации», сходство с безусловно новгородской былиной о Василии Буслаевиче, а также узнаваемые реалии новгородской жизни в тексте былины о Хотене Блудовиче. Ю. И. Смирнов оспаривает последнее доказательство, считая, что содержание былины можно сопоставить с жизнью любого другого средневекового русского города, однако он соглашается с общим заключением В. Миллера, так как история Хотена Блудовича сохранилась в исторических центрах новгородской колонизации (Смирнов, Смолицкий 1978: 430). Ю. Смирнов доказывает также, что «киевизация» имела место уже в позднейших переложениях былины, сделанных сказителями Русского Севера. В работе Ю. Смирнова, подытожившей приблизительно вековую историю изучения былины о Хотене, отмечены две небольшие детали, которые не находят вполне удовлетворительного объяснения. Непонятен источник эпизода с копьем и золотом в финале былины, который не имеет аналогов в других былинных сюжетах (Смирнов, Смолицкий 1978: 435); не ясна до конца также проблема имени героя (Смирнов, Смолицкий 1978: 430).

Последнее представляет особый интерес. Имена «Хотен» и «Блуд» были известны в средневековой Руси. Так, в русских летописях сообщается под 980 годом, что к Владимиру перешел воевода Блуд. П. А. Бессонов видел в этом историческом факте основу былины (Кондратьев 1967: 132), однако данная точка зрения не была поддержана даже самыми убежденными сторонниками подобных исторических интерпретаций — в содержании былины нет ни малейшего сходства с рассказом летописи. Наиболее авторитетный приверженец исторической школы В. Ф. Миллер полагал, что былина воспроизводит ситуацию нашумевшего в свое время новгородского скандала, имя же Хотен, по его мнению, имеет нарицательное значение. Имя, производное от глагола, обозначающего желание, подразумевает «вымоленного», желанного сына, родившегося у пожилых родителей. Таково же, по мнению Миллера, и значение имени невесты Хотена — Чайны, также производного от глагола, обозначающего желание (Миллер 1897: 225).

Объяснение это, однако, игнорирует отчество героя. Миллер ограничился указанием на известность имени Блуд, включая «Блудову улицу» в Новгороде, но остается непонятным принцип выбора. Нарицательному имени должно соответствовать и нарицательное отчество.

Логика сочетания имен Хотен и Блуд легко объяснима, если принять иное прочтение имени «Хотен». Глагол «хотеть» означает не только просто желание, но и желание эротическое, откуда слово «похоть». В заговорах-присушках, сохранивших архаические формы лексики, часто используется слово «хоть» или «хочь» в значении «вожделение»: «...зажги ты красную девицу во всю ее хочь», «...в ретивое сердце, в хоть и плоть» (Майков 1869: 1 — 8; 11 — 12). «Хотен» означает не вымоленного сына, но человека, испытывающего вожделение. С этим согласуется и имя невесты Хотена: Чайна — «желанная», девушка, возбудившая любовную страсть.

Слово «хоть» встречается также в «Слове о полку Игореве», где оно означает любимую жену князя Всеволода (Адриановаг Перетц 1950: 15). Судя по этому, употребление глагола «хотеть» в сексуальном значении не было в древнерусском языке столь однозначно непристойным, как в современном русском (Даль 1980: 563). Оно скорее ближе современному «желать», и употребляемое в разговорах «хоть» следует понимать не как «похоть», но как «желание», «любовная страсть». Исходя из этого, имя «Хотен» можно было бы сопоставить с греческим «Эрот», также производным от глагола, означающего любовное желание.