А жить, братишки, будет можно!
Шрифт:
– Есть.
Он повернулся к Сельянову.
– У артиллеристов на исходе боеприпасы. Командир полка будет выходить на комдива и просить поддержки армейской авиации. В общем, приказано ждать.
В глазах Сельянова засветилась надежда.
– Эх, хорошо бы… Если бы «вертушки» шарахнули по кишлаку НУРСами, мы бы его взяли сходу.
– Если бы…, - Александр тяжело вздохнул и посмотрел на наручные часы.
–
Будем ждать.
…В окопе командно-наблюдательного пункта полка, обтянутого маскировочной сетью,
Он натужно кричал в трубку:
– Нет ни одной свободной эскадрильи? И даже ни одного звена?
Прикрыв трубку ладонью, Ремизов негромко выругался.
– А когда? – спросил он, убрав с нее ладонь,
Выслушав ответ на другом конце провода, командир полка тихо застонал от бессилия.
– Да не могу я столько ждать! – почти прорычал он в трубку.
– Мне надо брать кишлак до наступления темноты! Мы же их ночью упустим!... Вы координаты в штаб ВВС сообщили?... Хорошо. Как только у них появится возможность нанести удар с воздуха, пусть сразу наносят.
Ремизов положил телефонную трубку на аппарат, повернулся к стоящей с другой стороны от него рации дальнего радиуса действия, надел наушники и взял в руки микрофон.
Нажав на тангенту, Ремизов поднес микрофон к губам:
– Первый – Лиману…
…Лежа между Савельевым и Сельяновым, Александр разговаривал по рации с командиром полка.
– Что? Поддержки с воздуха не будет? – переспросил Сухоруков и со злостью произнес.
– Так что же мне, лезть напролом? Я же положу полроты!
Выслушав приказ Ремизова, Сухоруков обреченно бросил:
– Есть.
Сняв с головы наушники, Александр тяжело вздохнул и повернулся к Сельянову.
– Вертолетов нет. А у артиллеристов почти не осталось снарядов. Они смогут сделать еще один залп. И все.
– И что потом? – спросил Сельянов.
Александр отвел глаза в сторону.
– После залпа сразу же поднимаем людей.
– Да они что, охренели? – раненый Савельев приподнялся с земли.
Сухоруков повернулся к нему и грустно покачал головой.
– Охренели они или нет… А кишлак приказано брать.
…После того, как артиллеристы дали по кишлаку еще один залп, наступила тишина.
Александр поднялся на ноги первым, взмахнул рукой и громко скомандовал:
– Вперед!
Следом за ним вскочили и устремились к кишлаку его подчиненные. Десантники двигались короткими перебежками, пригнувшись и стреляя на ходу. В глазах солдат была безысходность и горела ненависть к «духам». Раненые и убитые оставались лежать на земле, а оставшиеся в живых устремлялись дальше, оказываясь еще на шаг ближе к кишлаку, и еще…
…Когда Сухоруков и его солдаты ворвались в кишлак, «духи» начали выпрыгивать из окопов и блиндажей. Афганцы бросились навстречу десантникам…
…Выскочив из окопа, низенький, коренастый «дух» дал по Кошкину очередь из автомата всего
Через секунду, услышав за спиной шум и обернувшись, солдат короткой очередью сразил почти в упор второго афганца, кинувшегося на него сзади с ножом в руках…
…Михолап, прижавшись к обломку стены, вел огонь из «калаша».
Ловко забравшись на стену, сверху на десантника прыгнул молодой безоружный душман лет двадцати. Он вцепился десантнику в горло. Михолап, мотнув головой, как медведь, отшвырнул его далеко от себя и, когда тот вскочил на ноги и бросился на солдата вновь, выстрелил в афганца из автомата.
Едва тот с простреленной головой упал на землю, как еще один «дух» бросился на Михолапа сбоку, пытаясь огреть солдата прикладом английского «бура». Михолап ударил афганца ногой в грудь, и душман отлетел в сторону…
…Старший лейтенант Сельянов споткнулся и растянулся на земле. К нему тут же подскочил афганец в белой чалме, который занес над офицером приклад автомата. Но впечатать его в спину Сельянова «дух» не успел: сбоку на афганца набежал Александр, который нанес ему мощный удар сапогом в голову.
Закатив глаза, афганец осел на землю.
Сельянов быстро поднялся на ноги.
В ту же секунду и он, и Александр вскинули головы вверх: оба услышали в небе громкий стрекот вертолетов.
Офицеры увидели пару наших МИГов, которые заходили над кишлаком для пуска неуправляемых реактивных снарядов - НУРСов. Александр и Сельянов изумленно и тревожно переглянулись.
Громко выругавшись, Сухоруков крикнул Сельянову: « Ложись!», - и упал, накрыв руками голову. Сельянов тут же последовал примеру командира.
Едва они сделали это, как землю вокруг них сотрясли мощные взрывы.
Александр покосился на небо.
– Что же вы делаете, гады? Почему стреляете по своим? – с ненавистью прорычал Александр.
Он быстро пополз к младшему сержанту Макееву, который лежал со своей рацией неподалеку. Приблизившись к Макееву, Александр увидел, что тот мертв: спина связиста была пробита осколками сразу в нескольких местах. Разъяренный Александр надел наушники, схватил микрофон и поднес его к губам.
Сухоруков гневно прокричал в микрофон:
– Лиман – Первому! Почему по нам бьют свои вертолеты?! Мы же уже в кишлаке! Я же передал это по рации… Минут пять назад!
Услышав ответ командира полка, Александр с перекошенным от злости лицом сорвал с себя наушники и швырнул их на землю.
К Сухорукову подполз лейтенант Абдуллаев.
– Товарищ капитан, что это? – кивнув на небо, где над кишлаком заходила для пуска НУРСов следующая пара вертушек, недоуменно произнес переводчик.
– Почему по своим?