А жить, братишки, будет можно!
Шрифт:
– Да, машина ждет во дворе.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю, - мать опустила голову. – Отец отпустил… Туда?
– Отпустил.
– Когда? – голос Татьяны Ивановны дрогнул.
– Еще не знаю, - Александр пожал плечами. – Наверное, месяца через три.
Татьяна Ивановна всхлипнула и прижала руки к лицу. По вмиг посеревшим щекам матери побежали слезы.
Александр обнял мать и прижал ее голову к груди.
– Не надо, мам, - Александр погладил ее по голове.
– Все будет хорошо. Я буду
…Александр торопливо шагал по двору больницы. Он остановился, обернулся, увидел мать, стоящую у окна ординаторской, и помахал Татьяне Ивановне рукой. Она помахала ему в ответ.
***
Холодным октябрьским утром у подножья пологой, бурой горы недалеко от небольшого афганского городка снижался советский военный вертолет. Пакистанская граница была совсем рядом – километрах в пяти.
В салоне вертолета на скамейках сидели два десятка десантников разведроты во главе со своим командиром – капитаном Александром Сухоруковым. Среди них были и выпускники Гайжюнайской учебки - рядовые Кошкин и Михолап.
Командир разведроты находился рядом с люком для высадки десантников.
Когда «вертушка» зависла всего в нескольких метрах над землей, Александр посмотрел в иллюминатор и вскинул правую руку вверх.
– Приготовиться к десантированию!
…Метрах в двухстах от вертолета, в расщелине горы, притаился молодой, бородатый пуштун. Опустившись на одно колено, «дух» прилаживал на плече гранатомет. Через несколько секунд душман поймал вертолет в прицел и хищно усмехнулся. Он плавно нажал на спусковой крючок, но граната не вылетела из сопла. «Дух» нажал на спусковой крючок еще раз, и еще, но тщетно: РПГ отказался ему служить. Злобно чертыхнувшись, афганец отшвырнул заклинивший гранатомет в сторону и, осторожно перебегая от расщелины к расщелине, скрылся среди скал…
…Десантники поисковой группы один за другим выпрыгивали из зависшего над землей вертолета. Они быстро рассредоточивались у подножья горы и залегали.
Командир роты выпрыгнул из «вертушки» последним.
Он залег рядом с ротным связистом сержантом Макеевым, уже включившим и наладившим рацию дальнего действия. Александр надел наушники и поднес к губам микрофон.
Капитан негромко, но четко произнес:
– Азалия – Первому. Первый, первый… Как слышите, меня? Прием…
Выслушав ответ, Сухоруков улыбнулся и поднес микрофон к губам еще ближе.
– Высадка прошла нормально. Приступаю к поиску. Конец связи.
Александр снял наушники и отдал и их, и микрофон Макееву. Командир разведроты повернулся к своему заместителю – старшему лейтенанту Сельянову, примостившемуся с другой стороны от Сухорукова.
– Пакистанский летчик приземлился с парашютом где-то в километре отсюда. Его самолет сбили полчаса назад. Так что далеко уйти не успел…
Сельянов озабоченно
– Еще неизвестно, выжил ли… После катапультирования.
– Живого или мертвого… А найти его надо!
Командир роты вздохнул.
– Лучше, конечно, живого.
Сухоруков обернулся и взмахом руки подозвал к себе лежащего у него за спиной, в паре метров от командира, переводчика - щупленького, усатого, черноволосого лейтенанта Абдуллаева.
Абдуллаев быстро подполз к Сухорукову.
Александр улыбнулся Абдуллаеву и хитро прищурился.
– Ну, что, толмач? Если что – разыграем все, как по нотам?
Абдуллаев улыбнулся в ответ.
– Не волнуйтесь, товарищ капитан. Пакистанский язык - урду - я знаю. А на дари вообще говорю без акцента, как таджик из северных провинций.
Переводчик кивнул на пухлый вещмешок у себя за плечами.
– Но переодеться нам лучше сейчас. Если летчик что-нибудь заподозрит… Начнет отстреливаться. А может и застрелиться. Такие случаи были.
Сухоруков согласно кивнул.
– Тогда давай наряжаться.
Абдуллаев стащил с себя вещмешок, положил его рядом, развязал горловину и достал из вещмешка две длинные, почти до пят, афганские рубахи – «лэбосы» - и чалмы…
…Подобравшись к огромному валуном на вершине горы, Александр и Абдуллаев, переодетые в афганскую одежду, осторожно выглянули из-за него. Оба тут же нырнули обратно за камень, радостно посмотрев друг на друга: метрах в пятидесяти от офицеров на земле распластался пакистанский летчик. Прибившийся к земле парашют летчика не был отстегнут. Неловко подвернув под себя ногу, пакистанец лежал на спине и не двигался. В руке он сжимал пистолет.
За спинами Александра и Абдуллаева притаились в ожидании команды десантники поисковой группы.
Абдуллаев шепотом протянул:
– Парашют не отстегнул и не спрятал… Наверное, ранен.
Александр утвердительно кивнул, улыбнулся Абдуллаеву одними глазами и кивнул на летчика.
– Ну, толмач, давай.
Абдуллаев снова высунулся из-за камня – уже не таясь - и громко крикнул пакистанскому летчику что-то на урду. Летчик, вздрогнув, повернул голову в сторону переводчика, вскинул пистолет и навел его на Абдуллаева. Поморщившись от боли, он хрипло задал Абдуллаеву вопрос – тоже на урду. В голосе пакистанца сквозили подозрение и страх.
Абдуллаев встал в полный рост и бросив летчику сразу несколько фраз. Переводчик растянул губы в улыбке. Летчик улыбнулся в ответ, облегченно вздохнул и опустил пистолет.
Абдуллаев тоже облегченно вздохнул и еле слышно процедил сквозь зубы Александру:
– Поверил. Я сказал, что мы из отряда полевого командира Моманда и ищем его уже третий час. Он очень сильно вывихнул ногу… Пошли!
Александр поднялся из-за камня и помахал летчику рукой. Тот приветливо кивнул Сухорукову головой.