А. Блок. Его предшественники и современники
Шрифт:
трагизма» в композиционном построении. Такая попытка, несомненно,
представляет собой «болезнь роста»; однако, как это всегда бывает в большом
искусстве (а также и в больших явлениях реальной жизни), положительные и
отрицательные стороны внутренне взаимосвязаны, и нельзя механически отсечь
негативное, объявив его как бы несуществующим, недостойным великого поэта
и потому подлежащим упразднению. Противоречивость снимается реальным
движением действительности,
композиции «Ночных часов», в сущности, находит себе выражение трагический
скепсис, в каком-то смысле особенно остро проявляющийся именно во время
огромного взлета Блока-поэта в начале 10-х годов. Негативные стороны
поэтической работы Блока, в свою очередь, связаны между собой особой
диалектикой сложных переходов. Окончательное утверждение трагедийной
перспективы истории создает предпосылки для широкого развертывания
разнообразных лирических характеров, «вереницы душ». Вхождение истории в
характеры сильно оттесняет односторонне стихийную трактовку самого
характера. Склонность к «стихийно-естественным» истолкованиям личности не
умирает окончательно — она ведь восходит к самым основам мировоззрения
Блока, и она еще не раз скажется вплоть до конца пути Блока-художника.
Лирический характер становится шире, разнообразнее, трагедийно сложнее и
глубже. Но одновременно несколько больше, чем, скажем, в эпоху «Земли в
снегу», вырывается на первый план в новой, более углубленной форме
трагический скепсис. В конечном счете, это ведь трансформация той же
«иронии», которая вырвалась так резко в эпоху кризиса ранней лирической
системы Блока. Тогда без нее был невозможен анализ противоречий сознания, и
в ней, следовательно, доминировала положительная сторона. Сейчас часто
трагический скепсис говорит о недостатках Блока, об отсутствии опоры на
конкретные социальные силы, о невозможности «приземлить», конкретно
творчески обосновать историческую перспективу.
Вместе с тем наиболее важно в «Ночных часах» то, что трагический
скепсис в очень большой степени как бы лежит поверх конкретных лирических
характеров и их взаимоотношений в реальном целом книги. Завладеть
характером полностью, истолковать его исчерпывающе он не в силах. По
существу, ведь и в эпоху «Балаганчика» ирония не входила в характеры главных
героев; Пьеро и даже Арлекин попадали в иронические ситуации, но сами они
(в особенности Пьеро) всерьез, без всяких оговорок, лиричны. В структуру
образа скептицизм не проникает. Еще менее возможно сейчас скептическое
уничтожение личности.
быть. Важнее всего то, что Блок совсем не хочет иронически играть лирическим
характером изнутри. Определяющее значение в целом имеет «вереница душ»,
разнообразие характеров. Если в основном направлении того или иного
лирического характера одолевают негативные черты, получается особый,
отнюдь не «смешной», но отрицательный или трагический характер. Так, из
стихов, о которых говорилось выше, «Черный ворон в сумраке снежном…»
представляет больше «убийственные», «черные» стороны страстей
современного человека; «Дым от костра струею сизой…» — светлые,
освобождающие душу. И там и тут — лирика характеров, далеких от скепсиса.
Сам Блок творчески (но отнюдь не рационалистически) знает об этой своей
особенности как художника. Он знает, что иронически или скептически
«играть» душами своих персонажей он не может. Он очевидным образом знает,
что и в «Ночных часах» скепсис не проникает в персонажи изнутри.
Но так как в композиции книги Блок хочет как бы собирательно выразить
«глухие ночные сомнения», особо остро проявляющиеся в переломную пору, а
стихи изнутри именно обобщающей, односторонне-пессимистической «сводке»
не поддаются, — он вынужден специально ввести в книгу несколько
инородный, особняком в ней существующий поэтический материал. Блок
включает в композицию сборника целый раздел переводов из Гейне; притом
раздел этот не выделен, как обычно бывает при включении переводов в
оригинальную авторскую книгу, но именно включен, «вдвинут» в композицию:
открывается книга разделом «На родине» (где центральные стихи — «На поле
Куликовом» — помещены в начале, после стихотворения «О подвигах, о
доблестях, о славе…»), затем идет цикл-раздел «Возмездие», и потом следует
раздел «Опять на родине», целиком состоящий из стихов Гейне. Уже перекличка
названий дает смысловое единство движения темы; после переводного раздела
следуют еще три раздела, сгущающие тему «Страшного мира». Переводы
даются как звено в единой композиции, что выглядит в книге подчеркнуто
современной темы несколько необычно. Так поступали в свое время поэты 40 –
50-х годов (Ап. Григорьев, К. Павлова), с которыми Блок творчески связан.
Очевидно, это особое звено в композиции сборника необходимо Блоку как
раз потому, что в стихах Гейне иронические и скептические мотивы изнутри
вторгаются в душевную жизнь лирического «я»: