Адмирал Империи – 36
Шрифт:
Юзефович замолчал, обводя взглядом застывших в напряженных позах адмиралов. В глазах его плясало пламя неукротимой решимости, лицо словно окаменело. Дессе, ставший свидетелем внезапного конфликта, сейчас отчетливо понимал, что Карл Карлович абсолютно точно приведет в действие свои угрозы, и что его крейсерам и линкорам, уже готовым к бою, никакая из стоящих поблизости регулярных дивизий союзного флота в данную минуту помешать не сможет. Мозг опытного космофлотоводца лихорадочно просчитывал варианты, прикидывал шансы. Нет, в случае схватки перевес будет на стороне «балтийцев» — это очевидно. Значит, нужно любой ценой не допустить кровопролития…
— Если вы подтверждаете, что не имеете к выдвинутым против вас обвинениям никакого
В голосе Дессе звучала мягкая укоризна, но глаза оставались холодны и непреклонны. Птолемей побагровел. Лицо его исказила гримаса ярости напополам с замешательством. Похоже, отповедь Юзефовича и позиция Дессе стали для него полной неожиданностью. Он просто не знал, как реагировать, что делать дальше. Бросать в бой охрану, развязывать кровавую бойню прямо в зале совещаний?
— Да, я подтверждаю, что не имею никакого отношения ни к какому заговору, — в свою очередь хмыкнул Юзефович и, бросив при этом испепеляющий взгляд на Птолемея, — но слово офицера этому гражданскому министру, возомнившему себя кем-то очень большим и важным, я, конечно же, давать не буду. Еще чего! Не заслужил. И я не стану разбрасываться им перед всякими проходимцами. Оскорбления и клевету прощать не в моих привычках. Так что извольте, господин министр, обходиться без моих клятв и заверений. Думайте что хотите, делайте что хотите — мне плевать. Ваше мнение ничего не значит для Карла Юзефовича. Как и ваши угрозы.
С этими словами, при молчании Дессе, который, кажется, все итак понял, Карл Карлович быстро вышел из каюты, а затем, так же без промедления покинул на своем шаттле линкор «Агамемнон»… На душе его было мерзко и погано. Желчь так и рвалась наружу, кулаки чесались от желания смять, размозжить наглую физиономию Птолемея. Рано или поздно, но расплата придет. И вот тогда…
Мысли Юзефовича были прерваны писком коммуникатора. Вызов с флагмана…
А спустя стандартный час дивизии его Балтийского космофлота, как ранее и обещал Юзефович, покинули расположение союзной эскадры, стоящей на орбите Новой Москвы-3, совершив прыжок в подпространство и скрываясь в неизвестном направлении…
Глава 7
Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».
Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется Коалицией первого министра.
Точка пространства: орбита планеты Новая Москва-3.
Борт
Дата: 5 июня 2215 года.
Пространство эфира, а также каюты и коридоры кораблей эскадры Коалиции, располагавшейся теперь на орбите Новой Москвы-3, шумели от последних новостей. В огромных залах кают-компаний и в узких переходах между отсеками гигантских крейсеров и линкоров, везде, где собирались члены экипажей в часы отдыха, только и разговоров было что о сенсационном известии. Слухи и домыслы разлетались со скоростью лазерного луча в вакууме, обрастая новыми подробностями и версиями.
Очень быстро всем интересующимся стала известна причина, по которой Карл Карлович Юзефович покинул расположение союзного флота, и это вызвало брожение в экипажах. На лицах людей читалось недоумение вперемешку с возмущением. Как мог прославленный флотоводец, человек безупречной репутации, оказаться замешанным в столь грязную историю? Многим не верилось, что Юзефович мог предать. Однако официальное заявление не оставляло места для сомнений — он покинул флот, и покинул не просто так.
Птолемей Граус, чтобы разъяснить ситуацию и успокоить взбудораженные умы, вынужден был собрать общий военный совет из командующих дивизиями. Конференц-зал флагмана эскадры сейчас был заполнен прибывшими адмиралами и капитанами всех рангов. Птолемей обвел собравшихся тяжелым, пронизывающим взглядом, словно пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки их душ.
— Адмирал Юзефович вступил в преступный сговор с изменником — бывшим канцлером Шепотьевым с целью опорочить имя нашего императора Ивана Константиновича и в том числе и меня, как распорядителя последний воли усопшего государя, — медленно, выверяя слова, говорил первый министр, и его низкий глубокий голос эхом отдавался от стен. — Почему Шепотьев вышел именно на Юзефовича, я не знаю, но это и не важно. Разве может быть оправдание предательству? Возможно, эта хитрый дворцовый интриган после поражения Самсонова подыскивает новую кандидатуру на пост диктатора? Так или иначе, Карл Карлович принял участие в сговоре и скрыл от нас тот факт, что вместе с канцлером они подделали завещание Константина Александровича, выдав его за истинное…
Гул потрясенных голосов пронесся над залом. Никто не мог поверить, что адмирал Юзефович мог оказаться замешан в столь грязных политических играх. Это противоречило всему, что они знали о нем, всему, за что его уважали.
А тем временем в столице и тем более на кораблях союзной эскадры уже распространилась информация о некоем альтернативном варианте завещания, в котором власть должна была перейти к старшему сыну императора, а не младшему Ивану, как было объявлено первым министром в день смерти императора Константина… Слухи ширились, обрастая самыми фантастическими подробностями. Кто-то говорил даже, что это происки американцев, пытающихся внести раскол в ряды Коалиции.
Но сейчас было не до догадок и предположений. Птолемей Граус, стоя перед офицерами союзного флота, продолжал свою пламенную речь, и голос его крепчал с каждым словом:
— Данное преступление не может остаться безнаказанным, — произнес он, и глаза его пылали праведным гневом.
Ибо если бы это была правда, вернее, если бы это было доказано, то авторитет первого министра, обвиняемого в подлоге завещания, опустился бы до минимальных значений. И главенствующее место Грауса в рядах союзников могло бы очень скоро стать вакантным. С этим нельзя было мириться. Поэтому Птолемей сейчас рвал и метал, пытаясь с одной стороны запутать следы, а с другой — своими словами и делами доказать свою непричастность к этому грязному делу. Надо было во что бы то ни стало отмести любые подозрения, убедить всех в своей невиновности и правоте. И главное — не дать усомниться в законности власти юного императора Ивана, за которым стоял сам первый министр Граус.