Афганский рубеж 3
Шрифт:
— Вот, товарищ майор. Рукоприкладство! Готов доложить рапортом. И сколько свидетелей, — обвёл всех пальцем старший лейтенант.
С трудом он скрывал ухмылку. С появлением особиста, «зрители» нашего конфликта разошлись по рабочим местам. В коридоре остались только мы трое.
— Ничего. Я запомнил всех понятых. Могу вам список дать…
— Заткнись, крысёныш. Завтра жду от тебя рапорт командованию с просьбой направить служить в Анаву или Руху. Не будет, поедешь ещё дальше. Свободен.
На лице Галдина мимолётная
— Клюковкин, ко мне в кабинет. Обсудите сегодняшнюю специальную задачу.
— Подождите, не самый лучший день для таких вылетов, — сказал я.
— Знаю. Поэтому вы полетите чуть позже. После полуночи. Это будет уже завтра, верно?
Судя по всему, Ми-28 готов уже и ночью работать.
Глава 9
После слов Турина, перестроиться на работу сразу не получилось. Да и сам майор не торопился вести меня в кабинет и начинать разговор.
Вячеслав Иосифович взглянул на некролог, но на его лице ни одна эмоция не проскочила.
— Растут потери. Как вы думаете, в чём причина? — спросил у меня особист.
А вопрос-то с подвохом! Так и продолжает Турин через меня пытаться выяснить обстановку в эскадрилье.
— Какой-то одной нет, но это точно не вина погибших. Пулю или ракету сложно обмануть.
Вячеслав Иосифович показал мне на открытую дверь, и мы с ним направились в кабинет.
— Это верно. А руководство, планирующее операции? Вы лично всем были довольны перед сегодняшним вылетом? — спросил он.
— Меня никто не спрашивал. Да и готовился я к специальным вылетам.
— Но вы же не могли не заметить ошибки командования. Почему не предупредили вашего нового командира? Не считаете себя виноватым?
Вот оно как! Такое чувство, что особист заделался адвокатом Баева.
Ловко он задал вопросы. Сейчас мне нужно будет назвать фамилию замполита, с которым случился конфликт у командира эскадрильи. Пожалуй, Турин с каждым разом всё сильнее интересуется делами в нашем подразделении.
— Этого не требовалось. До меня майор Кислицын высказал те же соображения.
— И их во внимание не приняли? Почему не настояли? А сами почему не решили сказать Вячеславу Иосифовичу? — уточнил особист.
Я остановился и повернулся к Турину.
— Товарищ майор, вы и без меня знаете, что подполковник Баев за человек. Никто в эскадрилье ему «палок в колёса» не вставляет. Не стоит искать среди нас врагов.
— Хороший человек, примерный семьянин, член партии. К тому же вы ещё не видели список его наград. Побольше чем у вашего предыдущего комэска. Но вот незадача! Такой заслуженный человек и был снят с должности начальника службы безопасности полётов армии. И теперь командует эскадрильей.
— Карьерист!
— Не смешно, лейтенант. У меня была одна
Закончив на этом наш разговор, Турин завёл меня в кабинет. Здесь уже находились Максим Евгеньевич и Виталий, а рядом с картой, разложенной на столе, стояли в серых комбинезонах Карапетян и его коллега.
— Клюковкин, как вы? — спросил у меня Виталий, похлопав по плечу.
— Всё хорошо, если сегодня это слово вообще актуально.
Ко мне подошёл Карапетян и пожал руку.
— Александр Александрович, примите наши соболезнования. Понимаю, что не самый удачный момент для разговора. Если мы можем отложить операцию, то я готов всё отменить. Думаю, Максим Евгеньевич войдёт в положение.
Главный «конторщик» кивнул.
— Если есть острая необходимость, то да. Но уж слишком долго мы ждали эту возможность.
Не думаю, что мои погибшие друзья хотели бы откладывать выполнение специальной задачи.
— Спасибо, но мы должны идти вперёд. Пара на прикрытие будет готова. Задача какая у нас? — спросил я.
Карапетян подвёл меня к карте и начал объяснять задачу.
— Всё весьма просто. Нашему экипажу необходимо выйти вот в этот район и нанести удар управляемыми ракетами по одному из домов в кишлаке. Естественно, в тёмное время суток.
Обозначенный мне район был изучен хорошо. Основной ориентир в этом предгорье Гиндукуша — река Панджшер и её рукав Ниджраб.
— Гористая местность, зачисток здесь почти не проводилось. Вдоль реки идёт дорога, которую и в лунном свете будет видно. Какой из кишлаков является целью?
— Вот этот, — указал Гурген Рубенович на населённый пункт Нагуман.
— Я понял. Как будет обозначена цель?
Карапетян улыбнулся и предложил своему коллеге рассказать дальше. Это тоже оказался лётчик-испытатель. Звали его Евич Андрей Вячеславович.
— Точку пуска рассчитаем. Начало боевого пути будет здесь, — указал он на одну из высот в районе соседнего кишлака.
— Андрей Вячеславович, он хочет, чтобы мы ему рассказали про целеуказание, — прервал Евича Карапетян.
Коллега Гургена Рубеновича повернулся ко мне с полным непониманием вопроса.
— Мы и так всё хорошо увидим. Не знаю, уполномочен ли я рассказывать о нашем оборудовании, — улыбнулся Евич.
— Ему можно. Подписку давали, Клюковкин? — посмотрел на меня Максим Евгеньевич.
Что-то такое я подписывал в первый день работы на прикрытии Ми-28. Так, что сейчас мне расскажут что-то очень секретное.
— На борту установлен первый вариант низкоуровневой телевизионной прицельной системы НТПС «Плутон».
Неплохо для 1980 года! Я всегда думал, что первые экземпляры данной системы появились в 1984 году в виде громоздкого контейнера для Су-25Т. Уже потом КБ Камова установила на изделие В-80 такую же НТПС «Меркурий».