Аландский крест
Шрифт:
— О! О нем можете не беспокоиться. Уверен, власть в Османской империи скоро переменится.
— Прекрасно. Далее, что с русскими пиратами?
— Меры приняты, и в самом скором времени их деятельности придет конец.
— Очень на это надеюсь! Ущерб от их действий превысил полмиллиона фунтов! Вы ведь понимаете, что богатство Англии зиждется на такой основополагающей ценности, как свобода торговли?
— Да, ваше величество. Но замечу, что Британия располагает огромным коммерческим флотом, и все эти атаки для нас не более чем комариные укусы.
— Вот как? А то, что
— Безусловно, ваше величество. Повторюсь, мы делаем все возможное и невозможное, чтобы исправить ситуацию.
— Что ж, надеюсь, вы не так безнадежны, лорд Генри. Теперь докладывайте, куда мы нанесем следующий удар?
— Что, простите?
— Не прикидывайтесь. Неужели вы допускаете, что могучая Британская империя может проиграть войну?
— Ну вообще-то…
Не успел он договорить фразу, как королева вскочила и прошипела ему в лицо.
— Во всяком случае, не этой варварской стране!
— Совершенно с вами согласен, — нервно сглотнул никак не ожидавший такой импульсивной реакции премьер-министр.
— Итак? — внезапная вспышка гнева миновала, королева взяла себя в руки, всем видом показав, что готова внимательно слушать.
— Балтика, ваше величество.
— Почему? — удивилась Виктория.
— Потому что еще одного года войны наша коалиция не выдержит, — вынужден был честно признать Палмерстон.
— Потрудитесь объяснить, сэр Генри!
— С величайшим сожалением вынужден сообщить вашему величеству, что общественное мнение во Франции все больше склоняется против этой войны. Как вам, вероятно, известно, наши союзники понесли немалые потери в людях и кораблях. Однако репутационные издержки еще выше. Французы не понимают, за что воюют их сограждане?
— С каких пор Наполеона III интересует их мнение?
— К сожалению, даже он иногда вынужден прислушиваться к заявлениям оппозиции. Которая прямо говорит, что единственной целью этой войны является сохранение тирании турок над балканскими христианами. Каждый день в газетах, в особенности немецких, появляются репортажи о зверствах османов.
— Это русская пропаганда!
— И весьма действенная, прошу заметить. Их телеграфное агентство — это какой-то монстр. Семиглавая гидра, отравляющая своим лживым ядом мозги наивных буржуа!
— Надеюсь, император Франции не желает заключить сепаратный мир?
— Пока нет, хотя, уверен, подобные мысли не раз приходили в его хитроумную голову. Но он тоже не хочет проигрывать русским, чтобы хотя бы в этом превзойти своего великого дядю. И боюсь, это единственная причина, по которой он до сих пор с нами.
— Сколько войск он может выделить? — вычленила главное из его слов королева.
— Увы, не так много, как нам хотелось бы и гораздо меньше, чем необходимо для десанта в Крым. Учтите еще и то, ваше величество, что у принца Константина вокруг Севастополя сосредоточена огромная армия, к тому же получившая большой боевой опыт и гордая недавними победами. Они быстро
— Сэр Генри, мне не нужны аргументы против войны, — Виктория предпочла просто отмахнуться от всего сказанного ее премьер-министром. — Лучше скажите, кто еще в Европе может нас поддержать?
— Боюсь, что никто.
— Австрия или Пруссия?
— Увы, мэм. Никто из немецких монархов не решится отправить свои войска на восток. Русская армия в очередной раз продемонстрировала миру свою силу. Можно сколько угодно называть их рабами и варварами, но воевать они умеют.
— Швеция?
— Тоже нет. Как без обиняков выразился король Оскар, от Петербурга до Стокгольма гораздо ближе, чем из Стокгольма до Петербурга.
— Что за нелепая аллегория?
— Она означает, что Русские всегда смогут дотянуться до Швеции, а вот у шведов это не слишком хорошо получалось, даже когда им принадлежала Финляндия.
— Ладно. Кто у нас остается, Испания?
— К сожалению, у правительства королевы Изабеллы много иных забот.
— Сардинское королевство?
— Возможно. Есть сведения, что французы уже зондировали почву и получили весьма обнадеживающие результаты.
— Так зачем же дело стало?
— Все дело в том, что Наполеон III еще не потерял надежду привлечь в нашу коалицию Франца-Иосифа. Согласитесь, трудно договариваться, обещая одному потенциальному союзнику часть территории другого.
— Можно подумать, что кто-то собирается эти обещания выполнять! — фыркнула Виктория. — Свяжитесь с Кавуром и пообещайте ему нашу поддержку… или даже кредит.
— На льготных условиях?
— Зачем? — искренне удивилась королева. — Хотя, пообещать можете все, что угодно. Главное, составьте мне коалицию, которая будет воевать с Россией!
Договорив это, Виктория снова поднялась, но на этот раз не импульсивно, а спокойно и даже можно сказать величественно, показывая всем своим видом, что аудиенция окончена.
— Будет исполнено, ваше величество, — поклонился премьер и поспешил покинуть ее покои, продолжая размышлять при этом о превратностях судьбы. В свое время, тогда еще совсем молодой наследник русского престола цесаревич Александр был представлен юной королеве в качестве возможного жениха и, даже, кажется, ей понравился. Но потом между ними что-то произошло, и с тех пор Виктория просто ненавидела будущего царя, а вместе с ним и всех его подданных.
«А ведь Александр уже тогда был весьма импозантным мужчиной и славился своей любвеобильностью! — мелькнуло в его голове. — Неужели…?»