Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Коллектив авторов

человеку, близкому к литературе. В письме этом, напи­

санном по моей просьбе, А. А. излагает обстоятельства

ареста одного из моих знакомых и, высказывая свою

уверенность в его непричастности к политике, просит со­

действия к скорейшему разъяснению дела 41.

Одно из последних, написанных А. А., писем касает­

ся участи писательницы 42, впавшей в бедственное поло­

жение. Заканчивая счеты с жизнью, А. А. но уходил до

конца в себя и тревожился

о судьбе человека, вовсе ему

чужого.

На глазах у всех нас умирал Блок — и мы долго это­

го не замечали. Человек, звавший к вере, заклинавший

нас: «Слушайте музыку революции!», раньше многих

других эту веру утратил. С нею утратился ритм души, но

долго еще, крепко спаянная с отлетающей душой, боро­

лась земная его природа. Тяготы и обиды не миновали

А. А.; скудость наших дней соприкоснулась вплотную с

его обиходом; не испытывая, по неоднократным его за­

верениям, голода, он, однако, сократил свои потребности

до минимума; трогательно тосковал по временам о «на­

стоящем» чае, отравлял себя популярным ядом наших

дней — сахарином, выносил свои книги на продажу и в

феврале этого года, с мучительною тревогою в глазах,

высчитывал, что ему понадобится, чтобы прожить месяц

с семьей, один мильон! «Все бы ничего, но иногда очень

хочется в и н а » , — говорил он, улыбаясь с к р о м н о , — и

только перед смертью попробовал этого, с невероятным

трудом добытого вина.

Не забыть мне тоскливой растерянности, владевшей

всегда сдержанным А. А. в дни, когда пытался он без­

успешно отстоять свои права на скромную квартиру, с

которой он сжился за много лет и из которой его, в кон­

це концов, все-таки выселили. «Относитесь б е з л и ч н о » , —

не без жестокости шутил я, и он только улыбался в

ответ, с легким вздохом,

«Чт о бы вам выехать за границу месяца на два, на

три, отдохнуть, пожить другою жизнью? — сказал я од­

нажды А. А. — Ведь вас бы отпустили...» — «Отпустили

бы... я могу уехать, и деньги там есть для меня... в Гер­

мании должен получить до восьмидесяти тысяч марок, но

нет... совсем не х о ч е т с я » , — ответил о н , — а это были

36

трудные дни, когда уходили и вера и надежда и остава­

лись одна любовь.

Силы душевные постепенно изменяли А. А.; но лишь

в марте этого года, после краткого подъема, увидел я его

человечески грустным и расстроенным. Необычайное

физическое здоровье надломилось; заговорили, впервые

внятным для окружающих языком, «старинные болез­

ни» 43. Перед Пасхою, в апреле 1921 года, жаловался

он

на боль в ногах, подозревая подагру, «чувствовал» серд­

це; поднявшись во второй этаж «Всемирной литературы»,

садился на стул, утомленный.

Многим, я полагаю, памятен вечер Блока в Большом

драматическом (б. Малом) театре, 25 апреля 1921 года.

Зал был переполнен; сошлись и друзья и недруги, теря­

ясь в толпе любопытных и равнодушных. Необычайная

мрачность царила в театре, слабо освещенном со сцены

синеватым светом. Звонкий голос К. И. Чуковского, зна­

комившего публику с Блоком наших дней, звучал на этот

раз глухо и неуверенно; чувствовалась торопливость —

и даже некоторая тревога. Этого настроения не развеял

появившийся на эстраде Блок. Слышавшие его в другие

дни знают, что не так, как в этот вечер, переживал он

читаемые стихи. За привычной уже суровостью облика

не замечалось сосредоточенности и страсти; в голосе,

внятном и ровном, как всегда, не было животворящей

силы. Читал он немного и недолго; на требование но­

вых стихов отвечал, выходя из боковой кулисы, корот­

кими поклонами и неохотно читал вновь; только выйдя

в последний раз к рампе, с воткнутым в петлицу

цветком, улыбнулся собравшимся внизу слабо и болез­

ненно.

Через день встретил я его в редакции «Всемирной

литературы» — в последний раз в жизни. На вопрос од­

ной из служащих редакции— почему он так мало читал,

А. А. хмуро и как-то не по-обычному рассеянно прогово­

рил: «Что ж... довольно...» — и ушел в другую комнату.

Мой последний разговор с ним оказался делового свой­

ства: исполняя просьбу знакомой, уезжавшей за грани­

цу и мечтавшей об издании чего-либо, написанного Бло­

ком, я спросил А. А., не хочет ли он воспользоваться

этим предложением. В выражениях кратких и совершен­

но определенных А. А. ответил, что — нет, не хочет, что

к нему иногда обращаются с такими предложениями и

он их неизменно отклоняет.

37

Перед самою Пасхою уехал А. А. в Москву, где,

больной и измученный, выступил в сопровождении

К. И. Чуковского в ряде вечеров. Вернувшись в Петер­

бург, слег, по настоянию врачей, в постель «на два ме­

сяца», как говорили тогда. О болезни его сразу же

распространились слухи различного свойства; родные, в от­