Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Коллектив авторов

Когда мы уселись у него в кабинете, он посмотрел мне в

лицо и улыбнулся:

— Определенно, лицеист.

Перед этим попался ему в сборнике «Чтец-деклама­

тор» мой портрет в студенческом мундире, похожем на

лицейский. Недоразумение разъяснилось. Узнав, что я не

лицеист, а московский филолог, да еще классического от­

деления, Блок оживился.

— Значит, мы коллеги по факультету.

Он принялся расспрашивать меня о Ф. Е. Корше,

о

моих профессорах Покровском и Грушке, о Ключевском,

которого особенно любил. Выслушав мой рассказ о беседе

Чехова с Ключевским, происходившей при мне, Алек­

сандр Александрович заметил:

— Чехов вечно учился и школил самого себя: в соб­

ственной жизни он был одновременно и зрителем, и дей­

ствующим лицом. И до конца продолжал подниматься по

незримой лестнице.

5

Перед отъездом в Москву я еще раз зашел к Блоку

взять рукопись для нашей редакции.

По телефону он просил меня приехать утром. Ровно

в одиннадцать часов я был на Малой Монетной.

Александра Александровича застал я в одиночестве

на столе бутылка и две рюмки.

— Вот и прекрасно, садитесь, будем пить коньяк.

После трех рюмок я встал: мне надо было спешить

Александр Александрович не отпускал меня. Он начал

читать наизусть пародии Буренина на свои стихи.

— Что ни говорите, талантливо; мне положительно

нравится.

Мы выпили еще по рюмке и расстались.

6

На Святках я обдумывал рассказ о декабристе Батень-

кове, просидевшем в Петропавловской крепости двадцать

лет. Что мог слышать заключенный, кроме боя часов и

51

музыки крепостных курантов? Скрипел ли над ним от

сильного ветра на колокольне железный ангел? Но, мо­

жет быть, ангел запаян? Я написал Блоку о моих сомне­

ниях и тотчас получил от него уведомление, что ангел

действительно скрипит. Александр Александрович ночью

ходил его слушать.

7

Воспой 1912 года петербургский журнал «Современ­

ник» пригласил меня заведовать литературным отделом.

Я превращаюсь в оседлого жителя северной столицы; те­

перь мои встречи с Блоком из редких и случайных ста­

новятся постоянными.

Прежде всего я предложил ему сотрудничать в «Со­

временнике»; для первого знакомства Блок дал журналу

статью о Стриндберге.

Нередко он приглашал меня к себе обедать. Живо

помню эти летние петербургские дни, эти молчаливые

обеды в обществе Блока и его жены, Любови Дмит­

риевны — дочери знаменитого химика Менделеева.

Помню

нервную напряженность за столом. Нельзя было не заме­

тить, что в этой семье не все благополучно; подчас мне

казалось, что Блок приглашает меня только для того,

чтобы не оставаться наедине с женой. Любовь Дмит­

риевна раз даже сказала супругу обидную колкость.

В ответ Александр Александрович с улыбкой заметил:

— Кажется, разговор начинает принимать неблаго­

приятный оборот.

В домашней обстановке Блока неуловимо ощущается

присутствие того, что принято называть «хорошим тоном».

На всем отпечаток изящества и тонкого вкуса; только не­

уклюжая красного дерева конторка Дмитрия Ивановича

Менделеева нарушает строгий стиль кабинета.

— Это был тяжелый ч е л о в е к , — отозвался при мне

Блок о покойном тесте.

8

Прекрасный июньский полдень.

Вместе с Блоком я еду в Териоки; там на дачной сце­

не идет спектакль с участием Любови Дмитриевны.

52

Блок не в духе.

Ему неприятно видеть жену на театральных подмо­

стках. В талант ее он не верит и едет с величайшей не­

охотой. Вот почему он так лихорадочно возбужден.

По пути Александр Александрович указал мне истори­

ческий «крендель булочной», воспетый в «Незнакомке».

На солнце он действительно золотился.

Еще перед отъездом, на Финляндском вокзале, по­

встречался с нами и поехал вместе московский художник

H. Н. Сапунов — молодой человек в кофейном котелке и

широком голубом галстуке.

Заговорили о счастье.

— Счастливых людей не в и д н о , — заметил я, — где

они?

Блок кивнул на Сапунова:

— Да вот счастливый человек.

В Териоках мы прямо с вокзала отправились в театр.

Труппа занимала поместительную дачу близ моря с боль­

шим старинным домом и пышным садом.

К вечеру приехали поэты Пяст и Княжнин. Все мы

присутствовали па спектакле.

Помнится, шел отрывок из комедии Гольдони; 4 перед

началом режиссер с плащом на руке и розой в петлице

произнес со сцены вступительное слово. Любовь Дми­

триевна играла из рук вон плохо.

Неестественное возбуждение Блока сменилось угрю­

мостью.

9

Через неделю я собрался на Кавказ.

Накануне отъезда сажусь у себя обедать и вижу из

окна подъезжающего на извозчике секретаря «Мусаге-

та» — А. М. Кожебаткина. Ко мне вошел он грустный и