Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Коллектив авторов

— Кто этот молодой человек?

— Б л о к . . . — так же тихо отвечаю я.

— Это Блок? — с каким-то неожиданным для меня

удивлением переспрашивает Куприн и, забывая про свою

тарелку, внимательно смотрит на Блока.

40

— Ага! И ты — тоже! — отзывается во мне (разуме­

ется, лишь смыслом этих слов).

За весь этот вечер мне довелось обменяться с Блоком

только несколькими фразами. На его вопрос, очень ли он

огорчил меня своей

рецензией (в «Вопросах жизни») о

книжке моих юношеских стихов и рассказов, я смущенно

ответил, что очень надеюсь на то, что следующей своей

книжкой я заслужу с его стороны лучший отзыв. И он —

позднее — не обманул моей надежды.

Кто-то предложил, когда кончилось «столование», про­

сить Блока читать стихи... и, конечно, «Незнакомку», уже

прославленную жемчужину его стихов, впервые — и еще

недавно — просиявшую на «средах» у Вячеслава Ивано­

ва. И Блок читал.

На белом глянце изразцовой почки, занимавшей весь

угол комнаты, рельефно отчеканилась его фигура в стро­

гом изыске контуров. Он стал как будто выше, чем был

на самом деле. С заложенными позади руками, чуть за­

прокинув голову, стоял он, прислонившись спиной к печ­

ке, и, выжидая тишину, смотрел... смотрел, казалось, в

ту даль, куда улетало его лицо, где оживало творимое им

видение, о котором вот-вот зазвучат его стихи. И когда

застыла в комнате тишина, он начал:

По вечерам над ресторанами...

Читал он негромко, глуховатым голосом, укрощая ту

внутреннюю взволнованность, которая передавалась, по­

коряя слух не модуляциями голоса, а самим ритмом

льющейся строки.

...Ты право, пьяное чудовище!

Я знаю: истина в вине.

Кончил. Посмотрел вопрошающими глазами. По лицу

скользнула застенчивая улыбка, которую можно было по­

нять: «Ну, разве я виноват, что то, что я прочел, так хо­

рошо?»

Кто-то от удовольствия крякнул. Двое-трое зааплоди­

ровали. В шепоте и в глазах других было общее одобре­

ние. Блок оторвался от изразцов, слегка наклонился в

сторону сидевшего невдалеке на диване И. А. Бунина и

сказал почти с робостью ученика, облекая в нее изыскан­

ную и тонкую учтивость младшего к старшему, что ему

очень бы хотелось услышать мнение Ивана Алексеевича.

Бунин очень похвалил стихи 1 и заговорил о том, что

не может примириться с отходом от строгой классической

41

рифмовки в творчестве новых поэтов в сторону рифм при­

близительных и неточных, ведущих, по его мнению, к

звуковому обеднению стихов. Может быть, он «при­

дрался»

к «дамами — шлагбаумами»... Мягко, но, видимо,

с полной убежденностью, пользуясь полувопросительными

фразами, Блок, ставший, как известно, одним из канони-

заторов неточной рифмы, стал защищать ее допустимость

и законность освобождения стиха от гнета точной рифмы.

Он сказал, что прежде всего он ценит в рифме ее орга­

ничность, ее смысловое содержание, и с мелькнувшей

улыбкой признался, что ему нравятся его органические

рифмы: «ресторанами — пьяными».

Здесь память моя потухает. Я не помню, что было еще

в тот вечер. Уходя, я уносил только одно впечатление —

от Блока. Как та, о которой было им сказано:

Вот явилась. Заслонила

Всех нарядных, всех п о д р у г , —

так сам он явился и заслонил для меня всех и все осталь­

ное в ту первую с ним встречу.

Второй, и последний, раз я встретился с Блоком в зиму

1906—1907 годов в Москве. Было ли это, когда приехал

он для участия в конкурсе, организованном журналом

«Золотое руно», или в другой, более поздний приезд его

в Москву, сказать не берусь 2. По чьей-то инициативе за­

думано было издание литературного сборника в пользу

больного, разбитого параличом, московского писателя Ни­

колая Ефимовича Пояркова, участника ряда изданий

«символистов», автора книжечки «Поэты наших дней».

Участие в сборнике приняло около сорока человек. В чис­

ле их были: Allegro (П. С. Соловьева), К. Д. Бальмонт,

В. Я. Брюсов, В. И. Иванов, Ф. К. Сологуб, И. А. Бунин,

А. А. Блок, А. Белый, Н. И. Петровская, С. М. Городец­

кий, М. А. Кузмин, Г. И. Чулков, И. А. Нови­

ков, Ю. Н. Верховский, Осип Дымов, Б. К. Зайцев,

П. А. Кожевников, Влад. Ходасевич, С. Кречетов-Соколов

(С. А. Соколов) и др.

В собирании материала для сборника, названного «Ко­

рабли» и вышедшего весною в 1907 году, принимал бли­

жайшее участие и сам Николай Ефимович Поярков: ему

передавались рукописи, он держал корректуру, сносился

с типографией, хлопотал об обложке. Владея лишь одной

левой рукой, прикованный к постели, пережив несколько

мучительных операций, Николай Ефимович сохранил всю

42

свою удивительную жизнерадостность и был предан весь

литературным интересам. «Корабли» стали волнующим

событием его жизни, дружеское внимание к нему боль­