Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2
Шрифт:
разница между озерами бытия и слонами раздумья?»
Я знал, конечно, что Блок цитировал пародию Вл. Соловь
ева на «Русских символистов». « Я - т о , — прибавил Б л о к , —
очень хорошо знаю, как возникают такие образы».
Летом 1911 года я был вместе с В. М. Жирмунским
в Венеции. Там все напоминало о Блоке, о его «Италь
янских стихах». Я послал Блоку открытку с видом пло
щади Святого Марка, написав на ней две строки, все
эти дни бывшие
Холодный ветер от лагуны,
Гондол безмолвные гроба...
Продолжение этих строк: «Я в эту ночь, больной и
юный, простерт у львиного столба». И эти строки звуча
ли в сознании так настойчиво, что, дойдя до «львиного
79
столба», захотелось исполнить блоковские строки бук
вально. Осуществить полушуточный, полусерьезный
обряд оказалось совсем не трудно: то, что в Петербурге
было бы немыслимым озорством, никого не могло уди
вить в теплый южный вечер, в окружении венецианцев,
если не «простертых», то непринужденно сидевших тут
же. При встрече с Блоком я рассказал ему о том,
как «простирался» в его память. Он, улыбаясь, сказал:
«А я не простирался».
20 октября 1911 года я снова встретил Блока у Го
родецкого — на этот раз на многолюдном вечере: это
было первое собрание будущего «Цеха поэтов» 7. Блок
читал вариант «Незнакомки» («Там дамы щеголяют мо
д а м и » ) , — тогда еще не напечатанный, но в прениях не
участвовал и в «Цехе» с тех пор ни разу, кажется,
не бывал.
Через месяц — 21 ноября (беру дату из дневника
Блока) — я встретил его на публичной лекции моего
брата, Вл. Вас. Гиппиуса. Эта лекция (первая из цикла
публичных лекций по русской литературе) в печати ни
когда не появлялась 8. Блок расспрашивал о «Цехе по
этов». Я, между прочим, иронически процитировал строч
ку одного поэта, которая показалась мне характерной —
до впечатления пародийности — для модного тогда среди
части поэтов эстетства: «Ты отдалась на дедовском дива
не». Блок засмеялся и сказал: «Это, кроме всего, еще
и плагиат из Городецкого: «Ты отдалась мне, как ребе
нок». Речь зашла о только что напечатанной рецензии
Городецкого на «Ночные часы» 9. Мне казалось, что ре
цензия эта слишком элементарно выпрямляет путь Бло
ка: мысль ее была, что образ «Прекрасной Дамы», обер
нувшись на время «Незнакомкой», теперь сливается с об
разом России. Но Блок отнесся иначе. «Хорошо уже
т о , — сказал о н , — что об этом можно говорить популярно».
Вскоре после этого появилась моя рецензия на
«Ночные часы» — в «Новой
27 ноября, о чем записано в его дневнике, но я получил
номер журнала позже. Увидев рецензию в печати, я был
в отчаянии. Все, что было написано о книге по существу,
как об этапе творческого пути Блока, было выброшено,
остались только замечания о стиле, иногда совсем мел
кие. Я написал Блоку письмо, посетовав на все, что про
изошло, и, приложив самую рецензию, написал, что на
деюсь все же высказаться о поэзии Блока по существу
80
в статье, работу над которой хочу начать, как только
закончится начатое мусагетовское собрание. Блок ответил
мне таким письмом:
Дорогой Василий Васильевич.
Благодарю Вас за рецензию, которую, впрочем, читал
в журнале; мне были ценны отдельные замечания, но они
действительно отрывочны, и я очень рад, что в этом ви
новаты не Вы, а редактор; тем более хочу узнать
статью, но совсем не знаю, когда выйдут книги; я Вам
их все с удовольствием подарю — от первой, если ее у
Вас нет, и до третьей, куда войдут и «Ночные часы».
Ваш Ал. Блок.
14 XII
Издание закончилось через год; Блок не забыл своего
обещания и прислал мне все три тома с надписью: «Ва
силию Гиппиусу с приветом».
Осенью 1912 года я два раза был у Блока — 29 авгу
ста и 14 октября, о чем записано в его дневнике. Обе эти
встречи начинались одинаково — и одинаково случайно.
Одни из моих друзей жил в том самом доме на Офицер
ской, где жила мать Блока. Встретившись с Блоком
у подъезда, я, продолжая разговор, проводил его до его
дома — на той же Офицерской, и Блок пригласил меня
зайти; то же было и в следующий раз; сам я не решил
ся бы «вторгнуться» к Блоку.
Многое, к сожалению, забылось, а записать тогда —
не приходило в голову.
В первый, кажется, раз Блок рассказывал о своем
путешествии по Европе, и, между прочим, об Амстердаме,
заметив, что слова Бальмонта «О, тихий Амстердам!»
никак не соответствуют действительному впечатлению.
Во второй раз зашла между прочим речь о том, как лю
ди теряют себя, растрачиваясь на мелочи, на случайные
дела и встречи. Я заметил, что это может начаться с за
конной потребности в новых впечатлениях. Блок улыб
нулся: «Да. А впечатления всегда бывают вот какие».
Он выдвинул ящик стола, вынул из него четвертку бу