Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Коллектив авторов

маги и протянул мне. Я прочитал:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века —

Все будет так. Исхода нет.

81

Умрешь — начнешь опять сначала.

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

Это всем теперь известное восьмистишие имеет дату

10 октября 1912 года; разговор был 14 октября. Стихо­

творение поразило меня своей мрачной

иронией. Замеча­

тельным поэтическим достижением показалась сразу эта

«аптека», только на первый взгляд случайная в ряду

ночи, улицы и фонаря. Я сказал это Блоку и полушутя

добавил, что буду тем более помнить эти стихи, что

и около нашего дома есть аптека. Но Блок как-то очень

серьезно сказал: «Около каждого дома есть аптека».

Блок сказал тогда же, что пишет драму из эпохи

средневековья. В подробности он не входил, и я не рас­

спрашивал, хотя, конечно, был заинтригован очень. Он

спросил меня, не могу ли я помочь ему перевести одно

место из старофранцузского лечебника — место, нужное

ему для работы. Я взялся это сделать, хотя бы с чьей-

нибудь помощью, и сделал — с помощью Д. К. Петрова.

В ответ на посланный перевод я получил тотчас же

(16 октября) открытку от Блока:

Дорогой Василий Васильевич, спасибо Вам, мне все,

что Вы перевели, нужно.

Ваш Ал. Блок.

Я узнал потом знакомое место в реплике доктора

в «Розе и Кресте»: «Ваша милость, супруга ваша под­

вержена меланхолии, которая холодна, суха и горька.

Царство меланхолии длится от августовских до февраль­

ских ид...»

Осенью 1913 года я снова попал к Блоку — кажется,

так же, как в оба предыдущие раза. Блок говорил

на этот раз много и даже как-то взволнованно. Он гово­

рил о всеобщем равнодушии. «Разве можно, например,

относиться спокойно к тому, что царь пьет?» Говорил

об одном, недавно выступившем поэте и читал места из

его писем. «Ведь вот иногда в нем что-то словно ангель­

ское, а иногда это просто хитрый мужичонка» 11. Зашел

разговор и об Игоре Северянине, к которому я относил­

ся тогда очень резко неприязненно (как к п о э т у , — лично

я его не знал). Но Блок оценивал его иначе: ведь за не­

сколько месяцев до того он записал в дневник: «Я пре­

уменьшал его... это настоящий, свежий, детский та-

82

лант» 12. И он указал мне на стихи, которые считал

лучшими. Разве это не хорошо: «Она кусает платок,

бледнея»? Ну, а если это принять, то нужно принять и

все остальное, даже «демимонденка — и лесофея». Я

за­

метил, что строчка «Когда ей сердце мечты отр опили»

двусмысленна, не ясно даже, от какого корня изобретен­

ное им слово «отропили» — от троп ы или от тр опа. «Ко­

нечно, от т р о п а , — сказал Б л о к . — Тр опы и фигуры». Он

прибавил усмехаясь: «Мне тоже долго не нравился Се­

верянин. Но как-то раз я был очень пьян и, вернувшись

домой, стал его читать. Тогда я сразу его понял». Я ска­

зал, что признаю, конечно, талант Северянина, но что

меня отталкивает его мещанская сущность. Блок вдруг

как-то особенно оживился: «Вот, вот — это и есть то,

что я больше всего люблю. Мещанское житье» (я пом­

нил, конечно, что так назывался цикл в «Земле в сне­

гу»). «Вот, я часто хожу гулять по окраинам. Там бы­

вают лавки, где продается все, что угодно: тут и от­

крытки с красавицами, тут и соски. И кажется, что все

это действительно нужно. Пока жених — нужна открыт­

ка; женится, пойдут дети — нужна соска» 13. Было ясно,

что Блок переосмыслял этого поэта в свете своих, совсем

инородных настроений.

В начале декабря 1913 года один товарищ по «Цеху

поэтов» пришел ко мне и стал звать на «вечер новой

поэзии» (не помню уже, в каком помещении происходив­

ший), где будто бы нам обоим необходимо было не

только быть, но и выступить. Мы отправились. Там ока­

зался и Блок. Он читал на этом вечере три стихотворе­

ния: «О доблестях, о подвигах, о славе», «На железной

дороге» и «В ресторане». В кулуарах Блок рассказывал

о совсем недавнем «вечере футуристов» — это было пред­

ставление трагедии «Владимир Маяковский» и «Победы

над солнцем» Крученых 14. Слушали трое или четверо;

среди них был, кажется, С. М. Городецкий. На вечере

футуристов никто из слушавших не был, и было любо­

пытно, что скажет о футуристах Блок. Блок сказал:

«Есть из них один замечательный: Маяковский». Это бы­

ло неожиданно уже потому, что о футуристах принято

было говорить огулом, не задумываясь над индивидуаль­

ными различиями. На вопрос, что же замечательного на­

ходит он в Маяковском, Блок ответил с обычным лако­

низмом и меткостью — одним только словом: «Демокра­

тизм».

83

В январе 1914 года я неожиданно получил от Блока