Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2
Шрифт:
нии Васильевского острова, где я тогда жил. Это было
вскоре после смерти В. Ф. Коммиссаржевской. Я спро
сил, верно ли, что он будет читать свои стихи на вечере
ее памяти. Блок ответил: «Да, мне заказали стихи.
Я очень долго над ними работал и наконец напи
сал». Признаюсь, в моем юношеском прекраснодушии ме
ня покоробило от этих «заказали» и «долго работал», и
только услышав чтение этих стихов на вечере, я получил
урок по вопросу
такое подлинное вдохновение.
Я задал Блоку и другой вопрос. Незадолго до этого
покойный ныне Вл. Ал. Пяст предложил мне и В. М. Жир
мунскому рекомендовать нас в члены так называемой
«поэтической академии» («Общества ревнителей художе
ственного слова»). Я спросил Блока, знает ли он что-ни
будь об этом (Блок был членом совета «академии»). Блок
ничего не знал, но тут же предложил свою рекомендацию
и пожалел, что не может упростить дело встречей на
77
очередном заседании. «Я не буду: там будет один чело
век, с которым я не могу встречаться». Всякий другой
на месте Блока сослался бы на занятость или другую
причину, но Блок, как я убедился позже не раз, или
молчал, или говорил правду, даже в мелочах. Уже из
посмертных публикаций — и, главным образом, из воспо
минаний Андрея Белого — я узнал, кто был тот человек,
с которым Блок не мог встречаться 4. Условились, что
перед заседанием я зайду к Блоку и возьму от него за
писку на имя кого-нибудь из членов совета. Затем Блок
сказал: «Мне писала В<ера> В<асильевна> по другому
делу. Вы знаете об этом деле?» Я знал об этом деле.
В. В., моя сестра, писала об одном человеке, вернувшем
ся из ссылки, очень нуждавшемся и желавшем литера
турного заработка. Блок ответил на письмо, помнится,
очень скоро. Он писал, что заработок в журналах неиз
вестному человеку найти почти невозможно. «Вы, веро
ятно, знаете, как теперь везде «свои». Но если можно
помочь ему так, чтобы он не чувствовал себя никому
обязанным, я прошу принять и мою долю — 10 рублей».
Эти фразы я запомнил; самое письмо не сохранилось.
Я ответил, что речь шла, насколько я понимаю, именно
о заработке, а не о денежной помощи. Блок спросил, не
сколько задумчиво: «Он — самолюбивый?»
Выступлений Блока в «поэтической академии» на
моей памяти было немного. На одном из заседаний чита
лись стихи не бывшего на заседании А. Скалдина. Читал
их Блок. Пренебрежительно-иронически отозвался о сти
хах Кузмин; упорно
обратились к Блоку с просьбой высказаться, он с обыч
ным лаконизмом ответил: «Мне не н р а в и т с я » , — и отка
зался что-нибудь прибавить в объяснение своей оценки.
В другой раз одно свое стихотворение прочитал я. Про
читал, конечно, то, которое казалось мне лучшим, и не
сколько трепетно ждал, скажет ли Блок «мне нравится»
или «мне не нравится». Но Блок сказал только: «Это
стихотворение, по-видимому, из тех, которые могут быть
поняты не отдельно, а в связи с целым циклом стихов».
И, помолчав, прибавил: «Или даже в связи с целым
мировоззрением». По поводу выражения «Где ж твой
меч?» кто-то заметил, что образ меча здесь вносит неуме
стный аллегоризм. Блок сказал: «Да, надо было сказать
просто: где ж твоя воля?» Я понял, конечно, что
речь шла не о буквальной замене.
78
В конце зимы 1910 года я однажды встретился
с Блоком у С. М. Городецкого. Незадолго, до этого в од
ном семействе был домашний маскарад, на котором пред
ставлен был «Балаганчик» 5. Постановка была задумана
без сцены, среди публики, собрание мистиков происходи
ло в углу у камина, а наверху камина сидел Пьеро; за
тем актеры выходили на середину комнаты, окруженные
кольцом зрителей. Я рассказал Блоку об этом вечере,
сказал, что пригласить его мы не решились, хотя и очень
хотели. Блок был очень заинтересован и расспрашивал
об исполнителях. Я сказал, что среди нас, дилетантов,
выделился один. Я имел в виду исполнителя роли Пьеро
В. С. Чернявского. Я сказал Блоку, что В. С. Чернявско
го он, может быть, знает как автора одной из статей
в недавно вышедшем сборнике памяти Коммиссаржев
ской — «Алконост». Блок ответил, что в «Алконосте» ему
запомнились две статьи: «одна с воспоминаниями, дру
гая с обобщениями». Статья с «обобщениями» и была
статьей Чернявского. Я спросил Блока, не думает ли он
написать о Коммиссаржевской чего-нибудь большего,
чем его краткие отклики на ее смерть 6. Блок сказал на
это: «Да, именно теперь я мог бы написать».
По настоянию С. М. Городецкого я прочел одно из
последних своих стихотворений. На этот раз Блок сказал-
таки «не нравится». «Те, что печатались в журнале, нра
вились, а это не нравится». В прочитанных стихах меж
ду прочим было выражение «озера бытия». «Как же
быть с озерами бытия? — спросил Б л о к . — И какая же