Алиса в стране Оплеух

Эсаул Георгий

Рыло скользкое, угря напоминает, но свиной пятачок не дал руке соскользнуть; рука – не клоунесса под куполом цирка на шесте.

Графиня Алиса выдернула чёрта из Зазеркалья, охнула, не решилась воспользоваться случаем – истребить лукавого.

Чёрт увеличивался на дрожжах, рос, расширялся, матерел – за мгновение превратился из маленькой птички в гориллу, не меньше двухсот африканских бедных килограммов.

Жёлтые клыки оскалены, с рыла стекает зеленое зловонное, свиные уши торчком, ноги – кривые, но мощные, как у нефтяника украинца.

Торс – боксёр тяжеловес позавидует.

В правой руке чёрта –

крестьянские вилы с кусочками коровьего навоза на пиках; не чёрт с вилами, а – свободный мститель мексиканских полей.

Графиня Алиса взглянула в зеркало – отражение без чёрта, и не двигалось, сурово смотрело с той стороны на себя тутошнюю; Ангел за плечом безмолвствовал, словно погрузился в облако с нектаром.

— Плоть и кровь!

Реки крови и горы плоти! – чёрт вводил себя в бойцовский раж, бил лапой в мохнатую горную грудь, подпрыгивал, плевался, будто булочник в мясной лавке. – Прощайся с жизнью, моё искушение – графиня Алиса!

Жить тебе осталось меньше, чем медсестре после вступительных экзаменов в медицинский институт.

Чёрт выбросил вилы вперед, целил в длинную, лебединую шею восхитительнейшей графини Алисы, похожей в минуту опасности на ледяную скалу в Австралии.

Графиня удивилась, даже показала словами, что чувствует сердце: «Руку на барышню поднял, чёрт прОклятый!

Не расцелую тебя, да и на свадьбу негож, протух, как селёдка в Ханое.

Всегда ли вы раздражительный, мнительный и злой, или только в сражении с приличными Тургеневскими девушками?» — графиня Алиса провела лоу-кик — ударила ногой по нижней лапе чёрта, не изумлялась, что тело умеет, а голова не знает о приёмах борьбы против чёрта, и, возможно, против остальных строгальщиков душ.

Боль вспыхнула в ноге – словно по бетонному столбу ударила, – но боль затихала, пряталась в уголки сознания, произошла первая в жизни Алисы маленькая физическая победа над чёртом.

Чёрт отпрыгнул, крутанул головой, с удивлением хрюкнул:

– Я не ипохондрик, называют меня флегматиком, оттого, что горяч и чувствителен, словно с меня шкуру содрали, а тело посыпали жгучим бразильским перцем.

Люблю долгие беседы, но только – чтобы я командовал, руководил, вёл события, и чем-то напоминаю в эти минуты торговца в лавке — бездушного, злого – чалдону стакан воды не подаст, да и ненадобно воды, если в аду воды нет.

Деремся – я за идею, потому что мужчина должен стоять выше барышни, а вы не выказываете мне уважение и признательность – неожиданно — смирилась бы, да мирком в котёл для грешников – ПЛЮХ; безгрешная жила, морально устойчивая, а до драки дошло – грехов нацепляла за одну минуту — морально эстетический кодекс рухнул дубом на голову богатыря Алёши Поповича.

Боюсь богатырей, сильные они и туголобные – ни одна лесть не берет, а хитрость рассыпается о лбы, как горох о машину «Мазда».

Но Алёша Попович – особенный, ещё и попович, а с попами у чертей – давние споры с конфузами, покраснением щек, обильным потовыделением и высунутыми лиловыми – будто мантия Короля – языками!

Чёрт словами захмурил – провёл джеб – прямой удар передней лапой, заохал, глумился взглядами и клоунскими прыжками.

Алису шатнуло, она вертела головой в нокдауне, а чёрт – потому что судей рядом нет – схватил барышню за волосы и тянул на себя, тянул, представлял, что находится в гостиничном номере

и завёртывается в штору, как в индийское сари.

Графиня сжала зубы, восстанавливала дыхание и возвращала круговорот зрения с полосы препятствий на поле боя.

С осмысленным острым подъёмом провела – ай гаунинг – надавила на глаза чёрту, словно выдавливала косточки из фиников.

Затем – фиш-кукинг – засунула пальцы в рыльные дыры чёрта – трудно, но необходимо, и всё это время графиню Алису не покидало важное предчувствие неотвратимой победы – так засыпанный в траншее лейтенант запевает о победе над врагом.

Чёрт дернулся от боли в очах и свином рыле, отлетел, но в падении провел лоу-кик, вскочил и снова – джеб, не столь мощный, как первый, но графиня Алиса почувствовала себя честолюбивым мальчиком в саду опунций.

«Лапы чёрта длинные, главное – не дать наносить удары с дальней дистанции, – графиня Алиса прыгала, мотала головой, улыбалась – показывала сопернику, что пропущенный джеб для неё – ерунда, гречневая кашка с молоком. – Войти в клинч, поймать на гильотину – зажать рогатую голову под мышкой, предплечьем закрыть доступ кислорода и крови к мозгу – возможно, мой единственный шанс в борьбе с наглым, превосходящим, оттого, что с мужскими хромосомами, противником.

Огромное желание у меня сопротивляться злу, и выстоять морально и физически, пронести свою честь до свадьбы – так щука несёт зубы к карасю».

Чёрт торжествовал, графиня Алиса ходила кругами, искала случай поймать на гильотину, но и чёрт – не первый век сражается без правил, догадывался, не подпускал барышню на близкую дистанцию, а постоянно угрожал хуками, джебами и целился коленом в кирпичный живот, словно разделил себя на две враждующие группировки полицейских.

Обманул красавицу, ах, как коварно лукавый обманул – грязно и недостойно спортсмена и мужчину – конфуз ему и порицание в гей бане: нанёс серию коротких мощных ударов – в печень, в пресс, снова в печень и – град по прессу.

Графиня Алиса открыла рот, потеряла воздух, в беспамятстве безумной мухой билась о стекло торжествующего соперника – жизнь не ринг.

«На удушающий не поддастся, старый чёрт! – Графиня Алиса с трудом увернулась от бокового в печень, отпрыгнула пчелой от медведя. – Всё вижу в неверном свете: для этого ли изучала поэтику? подгоняла пальчики под клавиши рояля и под струны арфы – невольница брачных чужих чувств, пленница декабриста.

Трудно скромной девушке – даже с изменёнными в лучшую… да, в лучшую сторону формами — противостоять мракобесию, человеконенавистничеству, закомплексованной рогатой личности, у которой на уме только унижения и садизм в грубой форме уродливого и зловонного – ковш с нечистотами, а не соперник!»

Графиня пропустила очередной удар в печень, согнулась, поняла, что ещё миг – и проиграет — запятнает честь, отдаст душу, но не по своей воле – что – оправдание, но непроизвольно, без ужимок сердца и необходимых фактов, с которых начинают и заканчивают выпускницы Института Благородных Девиц.

Чёрт сцепил руки в замок, нацелился в длинную, но уже не хрупкую, не лебединую, а — мраморно прекрасную, шею барышни – убьёт, надменно, без разлуки с прошлым – так акула убивает царь-рыбу.

Тело графини Алисы рванулось, девушка бросилась в ноги сопернику – заяц спасается под дубом в грозу.