Анатомия «кремлевского дела»

Красноперов Василий Макарович

Кроме сведений об охране Кремля и Сталина, которые я ей передавала, она мне говорила, что основное – это установить точное наблюдение за Сталиным, которое позволило бы с уверенностью наметить время террористического акта. Большое значение она придавала попыткам моей и Н. А. Розенфельд попасть на работу в библиотеку Сталина. Она мне прямо заявила, что при этом условии я смогу свободно убить Сталина [316] .

В общем, “террористки”-библиотекарши были вроде марионеток в руках опытного английского кукловода Н. К. Бенгсон. И еще где-то там, в вышине (и немного сбоку), маячила грозная тень Каменева.

316

Там

же.

Следователь, чуя, что им взят хороший темп, от лица Мухановой включил в протокол допроса и схему действия “вражеских групп”, тоже, скорее всего, выработанную чекистами на последнем совещании:

1) Группа в библиотеке стремилась попасть в личные библиотеки членов Политбюро, а главное – в библиотеку Сталина. Кроме того, мы разведывали вопросы охраны Сталина, его передвижения по Кремлю, о чем я уже показывала.

2) На группу в комендатуре Кремля возлагались надежды в связи с тем, что Синелобов как имеющий отношение к охране Кремля мог сам совершить террористический акт над Сталиным. Кроме того, мы имели в виду возможность получения через группу в комендатуре оружия. Это мне было известно от Н. Розенфельд, которая поддерживала связь с этой группой [317] .

317

РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 108. Л. 71.

А сама Муханова ни Синелобова, ни кого-либо другого из сотрудников комендатуры Кремля лично не знала.

3) Группа в Оружейной палате, возглавляемая Барутом, также должна была установить наблюдение за Сталиным в Кремле и готовить совершение теракта. Барут был в организацию завербован еще в 1933 г. Он мне дал согласие на участие в убийстве Сталина. Соответствующую подготовку он должен был вести через связанных с ним лиц в Оружейной палате Кремля [318] .

318

Там же. Л. 72.

Следователи постеснялись написать, что Барут был, возможно, завербован “на базе бабской части”…

4) Группа, возглавляемая Борисом Розенфельдом, организовала слежку за Сталиным вне Кремля. Мне об этом говорила Нина Розенфельд, которая была связана с этой группой.

5) О группе, возглавлявшейся Ник. Розенфельдом, могу показать только, что она была непосредственно связана с Л. Б. Каменевым, который, как мне сказала Нина Розенфельд, был полностью в курсе подготовки террористического акта над Сталиным [319] .

319

Там же.

В этом списке странно выглядит 3-я группа, состоящая из двух “немцев” – В. К. Клейна и В. А. Барута. Последнего арестовали ближе к концу февраля. К 8 марта было уже оформлено как минимум 3 протокола его допросов – именно столько было направлено “наверх” – Сталину и Ежову. Как уже говорилось, Барут некоторое время по совместительству работал в Правительственной библиотеке, а затем перешел в Оружейную палату, будучи приглашен туда на работу своим бывшим институтским преподавателем Владимиром Карловичем Клейном (имевшим, как и Барут, немецкие корни – отец Клейна тоже в прошлом был германским подданным и впоследствии принял подданство российское). Как позднее рассказал В. К. Клейн на допросе в НКВД,

Барут был рекомендован на работу в Оружейную палату мною. Встретившись как-то с ним в столовой, я узнал о его работе в Правительственной библиотеке. Тогда Барут выразил желание перейти в Оружейную палату для работы по его основной специальности. Я об этом переговорил с директором Оружейной палаты Монахтиным, рекомендовал Барута как знающего и опытного

работника, и таким образом он был отозван из Правительственной библиотеки к нам на работу [320] .

320

Там же. Л. 207.

Уволился Барут из Кремля одновременно с Мухановой, в конце декабря 1933 года. Но это, как видим, ни ему, ни Мухановой не помешало участвовать в “заговоре”. Следователь Гендин как дважды два доказал Владимиру Адольфовичу, что он в составе группы лиц (Муханова, Розенфельд) занимался распространением клеветы о Сталине, разжигая тем самым “злобу в отношении партии и правительства”. Само собой понятно, что “злоба в отношении Сталина была направлена к культивированию террористических настроений против него”. Интересно, что к 8 марта (то есть ко дню, когда в протоколе Мухановой появилась вышеприведенная чекистская “схема”) Барут еще не сознался в своей “контрреволюционной деятельности”, и у следствия не было никаких формальных оснований делать утверждения о существовании “контрреволюционной группы” в Оружейной палате Кремля.

38

Двадцать седьмого февраля 1935 года был арестован младший брат Екатерины Мухановой Константин. 8 марта его допросили сотрудники Особого отдела следователи Гендин и Пассов. Они вынудили Константина показать, будто после ареста Нины Розенфельд сестра опасалась, что ее тоже арестуют. Правда, сперва Константин пытался объяснить опасения сестры тем, что она часто бывала в гостях у Розенфельд, где женщины обменивались антисоветскими анекдотами. Однако следователи не дали ему уклониться от темы. И Константин сознался, будто Екатерина передавала ему

клеветнические измышления о вождях партии и Советского Правительства и различные сплетни об их личной жизни. В частности, она говорила, что Аллилуева умерла неестественной смертью, что она отравлена, и связывала это отравление с именем Сталина… Екатерина клеветнически отзывалась о Калинине и Куйбышеве [321] .

После этого следователи, видимо, как следует припугнули Константина, и этот “рослый здоровяк” (по воспоминаниям Алексея Симукова) сдался: в протоколе его первого допроса зафиксирован целый поток компромата на сестру:

321

Лубянка. Сталин и ВЧК – ГПУ – ОГПУ – НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 – декабрь 1936. М.: МФД, 2003, с. 626–627.

Признаю, что моя сестра Екатерина Муханова является сторонницей буржуазного строя, в разговорах со мной постоянно высказывала антисоветские взгляды и проявляла враждебное отношение к советской власти. Касаясь политики советской власти, Е. Муханова утверждала, что коллективизация ведет к голоду и вымиранию крестьянства, к гибели сельского хозяйства, что интеллигенция, не имеющая специальных знаний, обречена на нищенское существование, а часть инженерно-технической интеллигенции невинно бросается в тюрьмы. Доказывая, что советская власть применяет массовый террор против крестьянства и интеллигенции, Муханова заявляла, что большинство населения, главным образом крестьянство и даже часть рабочих, относится к советской власти враждебно и в случае войны не только не будет защищать эту власть, а выступит против нее с оружием в руках, поднимая восстания в тылу Красной армии. В период 1931–33 г. Муханова заявляла, что политика советской власти направлена против интересов подавляющего большинства населения, делая отсюда вывод, что страна идет к гибели [322] .

322

Там же. С. 672.