Анка
Шрифт:
Старшина БАО, получив от письмоносца пачку писем и раскладывая их на колениях, рассуждал про себя:
«Миколе Жупану — от жены. Гопак плясать… Михаилу Кравцову — от товарища. Сто граммов с него… Тарасу Сагайдачному — от девушки. Что ж, споет нам „Дивка в синях стояла, на козака моргала…“» — Но тут подвернулось письмо Ирины, и старшина сам заморгал, не зная, как поступить ему?.. Кому вручить это письмо и что потребовать за него?..
— За-да-а-ча… — вздохнул старшина, разглядывая со всех сторон голубой конверт. — Придется с хлопцами посоветоваться. Впрочем, что тут советоваться.
Свободные от наряда солдаты отдыхали, когда в блиндаж вошел старшина. Все вскочили с нар, увидев в его руке пачку писем. Выкликая по фамилиям, старшина раздал солдатам письма, забыв о том, с кого что причитается, и с хитринкой посмотрел на сержанта. По дороге в роту старшина вспоминал о том, как несколько дней тому назад сержант уничтожил немецкий самолет. «Юнкерс» пикировал прямо на зенитную пушку, у которой дежурил Файзула. Сержант не растерялся, открыл огонь. Самолет, не успев сбросить груз, задымил, потерял управление и упал в глубокое ущелье, взорвавшись на собственных бомбах. Командование представило Файзулу к ордену.
— Сержант…
— Я, товарищ старшина.
— С кем переписываешься?
— С матерью.
— И больше ни с кем?
— У меня, кроме матери, никого нет.
Старшина протянул ему голубой конверт:
— Ну так получай еще от одного человека. Надо полагать, что пишет тебе какая-нибудь славная девушка.
Сержант повертел в руках конверт, отрицательно покачал головой.
— Это не мне.
— Да ты во внутрь загляни, может, и тебе?
Сержант вскрыл конверт, развернул письмо. Из него выпала фотокарточка, с которой смотрела девушка с грустными черными глазами. Старшина долго не отрывал от карточки изучающего взгляда, улыбнулся:.
— Хороша дивчина!..
Снимок переходил из рук в руки, вызывая у солдат шумные возгласы одобрения.
— Сержант, чего же ты молчишь? Читай вслух.
Файзула пожал плечами и прочитал:
«Я не знаю тебя, отважный воин, но чувствую в тебе брата. Ты, защищающий нашу любимую Отчизну от фашистской чумы, самый родной для меня человек. Посылаю тебе свою фотокарточку и хочу переписываться с тобой. Я работаю в госпитале старшей сестрой и состою донором. Все мы верим в скорую победу над врагом. Пусть наша любовь согревает вас, доблестных воинов, а любовь Родины придает вам бодрость и силы. Привет всем твоим боевым товарищам!
Ирина».
В блиндаже наступило молчание. Сержант сложил письмо, посмотрел на снимок, прочитал на обороте надпись: «Самому отважному воину», сказал:
— Не мне.
— Да ведь ты единственный в БАО представлен к ордену! — сказал старшина. — По всем статьям выходит тебе.
— А разве тут только один наш батальон? А летчики? Возьмите Якова Макаровича Орлова. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны первой и второй степеней и к ордену Красного Знамени представлен. Да отважнее его во всем полку никого нету. Он по два-три вылета за ночь делает, фрицев термитками кормит. А легкое ли дело через эти горы ночами летать?
— Пожалуй, ты прав, —
— Присудить Орлову!
— Ясно, Орлову!
— Он самый отважный в полку! — поддержали солдаты сержанта.
— Так тому и быть, — сказал старшина и повернулся к окошку, за которым мелькнула чья-то высокая фигура. — Э-э, да вон и сам Орлов пошел. Легок на помине. Сейчас я его сюда приведу.
Старшина выбежал из блиндажа и скоро вернулся с летчиком. Сержант и солдаты встали, вытянув руки по швам. Орлов махнул рукой:
— Отдыхайте, товарищи, отдыхайте… Ну, в чем дело?
— А вот… — старшина подал ему голубой конверт.
Орлов прочитал письмо, с нескрываемым любопытством посмотрел на снимок Ирины, поднял на старшину удивленные глаза:
— Чертовски красивая девушка!.. Какому же это счастливцу прислано?
— Вот всем миром присудили вам, товарищ лейтенант.
— Мне?
— Вам. Самому отважному воину, как и просит Ирина.
— Позвольте, — Орлов кивнул на Файзулу. — А сержанту, сбившему вражеский самолет, в отваге отказываете, выходит?
— Это… случайность, — сконфуженно пробормотал сержант.
— Ишь ты! — засмялся Орлов. — Слыхали, товарищи? По его выходит так: Красная Армия сотнями тысяч истребляет гитлеровцев только благодаря случайностям.
— Нет, товарищ лейтенант, — оправился от смущения Файзула. — Благодаря не случайностям, а… храбрости и отваге солдат… и полководческому таланту военачальников Красной Армии.
— Вот это верно; благодаря вашей смелости и отваге и немецкий самолет задымился и спикировал в ущелье. Так что письмо адресовано вам, — Орлов возвратил сержанту конверт и направился к выходу.
— Товарищ лейтенант! — спохватился сержант. — Девушка будет ждать ответа, что же написать ей?
— Что сердце подскажет.
— Врать мы ей не посмеем. Она пишет — «самому отважному», а вы отказываетесь.
— Что ж, напишите тогда так: хотя вы и хорошая девушка, а я, мол, отважный сержант Файзула, отказываюсь от вас, — и он вышел из блиндажа.
Сержант, держа в руке письмо Ирины, сидел совсем обескураженный.
— Не печалься, Файзула, — потрепал его по плечу старшина. — Может, у лейтенанта есть причина важная. Скажем, невеста, а то и жена с детками. А девушке мы напишем так: дорогая Иринушка, спасибо тебе за письмо и карточку. Тебя, мол, мы всем батальоном аэродромного обслуживания удочеряем и рады переписываться с тобой.
Сержант нахмурился.
— Почему «удочеряем»?.. Если она вам, товарищ старшина, в дочери годится, то какие же мы ей папаши? Ну, куда ни шло, хотя бы так сказать: усестряем.
Старшина запротестовал:
— В жисть не слыхивал такого… Усыновить, удочерить — так можно. А усестрить?.. — и он развел руками.
— Ладно, ладно, — отмахнулся сержант. — Обойдемся без этих слов. Главное не в этом.
— А в чем? — спросил старшина.
— Ирина — девушка образованная, надо в письме побольше точек и восклицательных знаков понаставить. Я заметил в книгах, как только дело доходит до волнительного места, так тут уж обязательно пропасть точек и восклицательных.