Антон и Зяблик
Шрифт:
– А мы, глядишь, не торопились и до сих пор тянем, - усмехнулся Георгий Иванович.- Ну, а это что? Картуз? Ну, теперь таких не носят, можно и на огород повесить, отменное будет пугало. Или отдай Пивикову, он ему для самодеятельности сгодится.
– Ладно уж, Пивикову твоему!
– Старуха сердито спрятала картуз.
– Который месяц лежишь, хоть бы разок зашел, бессовестный!
– Все же картуз отдай ему, пускай поминает старого директора. А это что за комбайн?
Георгий Иванович взял у жены мраморный чернильный прибор - подарок учителей, сообща купленный ему к шестидесятилетию и не поставленный на
– Башню эту, я думаю, ему же, Пивикову, отдашь, пускай в учительской поставит.
– Да куда же? Тут ведь написано!
– Вот и будет памятка от меня. Посмотрит и вспомнит, кто школу зачинал. Кое-что и мы, значит, сделали на ниве просвещения.
По улице проходил молодой человек - одет легко, не по-зимнему, под мышкой портфельчик. Старый учитель посмотрел в окно и поцокал языком.
– Эка важна птица! Кожанка, как у начальника. Видать, метит в район удрать.
– Это кто - Куцевалов? А чего ему здесь делать, там семья у него. Торопится А не подумает зайти сюда, почет тебе оказать.
– Бог с ним. Какие у него со мной дела-то…
Федосья вздохнула и положила перед мужем связку общих тетрадей, перевязанную тесемкой.
– А эту папочку кому же?
– спросила она.
– Конспекты мои. Просил он их у меня, Куцевалов… Не знаю, дать их сейчас? В тот раз отказал я ему. Нет бы порыться в книжках, самому составить, все бы на готовенькое. ..
Он надел очки, развязал тесемку, снял верхнюю тетрадь, раскрыл ее и углубился в чтение. И что-то бормотал про себя, пока Федосья стирала пыль с других папок.
– Как, скажи, напишешь ты «по прежнему»?
– спросил он вдруг Федосью.
– Вместе? Ан, нет - через черточку. А у меня, видишь, вместе, как раньше писали. Нет, пожалуй, не отдам, а то еще будет учить ребят по старой орфографии.
– Куда же их?
Старик пожевал усы, размышляя.
– Отдай-ка их Маше, пускай к себе повезет. Ремонт они затеяли, под обои стены оклеить сгодятся.
Федосья развернула платок, извлекла коробку, в которой что-то звякнуло, и спрятала обратно.
– А ну-ка, давай!
– Он раскрыл коробку, вынул оттуда трудовой орден и военные медали, потер их рукавом.- Положь на виду, с собой их возьму. Мое - оно со мной и уйдет. А то потаскают ребята их заместо игрушек.
Они долго сидели, перебирая альбомы, шкатулки, подарки, в немалом количестве полученные от учеников, учителей и различных организаций за долгую учительскую жизнь, вороша старые домашние вещи, аккуратно собранные в чемоданы и ящики еще несколько лет назад, после того как он вышел на пенсию и отошел от школьных дел, всецело уйдя в домашнее хозяйство, сад, огород и другие заботы, которыми раньше, но занятости, не мог и не хотел заниматься.
Старик приустал. Он откинулся на спинку кресла и выглянул в окно. С горки, начинавшейся у самого их двора, катались на санках ребятишки. Георгий Иванович постучал пальцем в стекло.
– Эй, за что же ты ее?
– крикнул он, сердито вглядываясь в кучу малу под горкой.
– Не слышит, сорвиголова!.. Эк его, эк!..
– горячился он, видя, как мальчишка, весь распахнутый, растерзанный, опрокинул девчонку головой вниз и норовил утопить в сугробе.
– А ну-ка выдь, Федосья, задай ему, бандиту!
– Да сгинь они, окаянные!
–
– Цыть, дурной, вот я тебе!..
Мальчишка вскочил, оглядываясь и не понимая, откуда кричат. Понял наконец, рассмеялся и тут же снова схватил девчонку. Но на этот раз девчонка оказалась проворней, на помощь ей подлетели подружки, они схватили мальчишку, перевернули вверх тормашками и затолкали в сугроб.
– Ну, это вот правильно, - рассмеялся Георгий Иванович и устало отвалился от окна.
А Федосья, чертыхаясь, сошла со стула и снова уселась на чурбачке.
После обеда Георгий Иванович подремал в кресле, проснулся и, удивляясь легкости, с которой дышалось ему, снова пристроился к окошку и смотрел, как торопятся куда-то парни и девушки, - кажется, в клуб, где сегодня танцы.
Редко кто из школы навещал Сторожева. Первое время после выхода на пенсию кое-кто, правда, захаживал - потолковать об учебных делах, порыться в литературе. Но постепенно отвыкли. В школе появились новые, приезжие учителя, вовсе не знавшие его - основателя школы и долголетнего директора.
Прошло уже больше трех лет, как болезнь сердца приковала его к дому. Старик часами просиживал у окна, следя за прохожими, то и дело справляясь о ком-то из них у Федосьи, потому что теперь она была лучше его осведомлена в деревенских делах.
Вот и сейчас, как обычно, он сидел у окна и как бы жил вместе с улицей, наслаждался светом, исходившим от снега, закуржавленными деревьями, курганом за озером, отливавшим ярким солнечным блеском. Глядя на этот курган, он часто сокрушался, что так и не осуществил заветной своей мечты - построить там школу, над самым озером. Школа до сих пор ютилась в двух старых избах, ребята учились в две смены, а начальные классы по два теснились в одной комнате. А ведь колхоз был богатый! При нескольких председателях поднимал он вопрос о строительстве школы, да все поважнее находились дела. Так и стоял тот курган укором его совести, укором его большой и вроде небесполезно прожитой жизни.
Смотрел учитель на курган, и старые угрызения шевелились в нем: помирать собрался, а не сделал задуманного, не докончил спора с нынешним председателем Князевым - бывшим учеником своим Толей, известным в районе человеком, о котором много говорили и даже писали в газетах. Человек хозяйственный, он закладывал в колхозе одну ферму за другой, построил сельпо, чайную и даже гостиницу, каких по селам нигде еще не было, но школьные дела обидно презрел: отобрал у школы овражек, заросший леском, и вырубил деревья на жерди под летние загоны для скота. Однако же и не отказывался выслушивать Сторожева.
– Мне бы ваши заботы, Георгий Иванович, - усмехался он и похлопывал учителя по плечу.
– Не печальтесь, однако, все понимаю. Вот поставим колхоз и за школу возьмемся. Всему свой черед.
Но черед до школы так и не дошел. Сколько лет Сторожев на пенсии, а о новой школе ни звука, никто и не вспомнит.
А ведь что за место там, за озером! Словно бы сама природа подумала о школе: недалеко от деревни, чистое мелкое озеро, строй здесь лодочную станцию, разводи рыбу, высаживай фруктовый сад по склонам! Какой бы школьный городок раскинулся здесь - всем на удивление и на радость! Нет, не хватило сил усовестить ученика, не нашел учитель слов, чтобы передать ему свою мечту.