Argumentum ad hominem
Шрифт:
— И какая разница? Кто лучше, кто хуже?
Он чуть разочарованно вздохнул:
— Вы странно слушаете.
Ничего себе, вывод. Даже обидно.
— Я слушаю очень внимательно.
— И не усвоили главное.
А вот прямо сейчас очень обидно.
— И что же я, по-вашему, обязана была усвоить?
— Рыцари опасны. Все, без исключений. Опасны для таких, как вы и я.
— Вы очень живописно пояснили, что они тоже далеко не всесильны.
— Пока восходят.
Уфф, ну наконец-то! Вернулись к нужному барану.
— Кстати,
— Это процесс.
Ну да, как и все в нашем мире. Даже камень, лежа на боку, процессирует.
— На определенной стадии своего развития рыцарь начинает меняться. Нет, дополнительных рук и ног у него не вырастает, конечно. Но внутри, с его нервной системой что-то происходит. На разных уровнях.
— Об этом упоминается в тех старых документах? Вы сказали, что рыцаря поймали ещё в самом начале, значит…
— Да, наблюдения велись. Со всеми возможными подробностями. Но поскольку ограничительные меры не позволяли вести диалог напрямую, а к сотрудничеству он не был расположен…
Я не удержалась и прыснула. Наверное, обидев Лео до глубины души.
— Вам смешно?
— Даже не представляете, насколько.
— Лично я не вижу ничего забавного.
— Потому что не хотите посмотреть в зеркало.
Он как-то нахмурился всем лицом. Но все же остался сидеть на месте. И даже выдавил:
— Можете пояснить свои слова?
— Могу. И хочу. Но сначала… По итогам тех наблюдений какой вывод сестры-вивисекторы сделали о восхождении и вообще?
Его губы сжались так, что аж увесистый подбородок прорезался.
— Для рыцаря это было мучительно.
Вот оно. То самое, ради чего, собственно. Всего несколько простых слов. Самое главное.
— А теперь посмеемся вместе, если вы не против.
Я допила пиво и отставила пустой бокал в сторону.
— Попробуйте представить сами. Это несложно. Молодой парень… Он ведь был молодым?
— Даже юным.
— Тем более. Так вот, молодой парень столкнулся с матерой песенницей, которая обрушила на него всю свою мощь и задавила почти насмерть. Наверняка до потери сознания. А потом он очнулся, как вы это называете? Иммобилизованным. И искалеченным. Под любопытствующими и ненавидящими взглядами. Ему вообще могло стать от всего этого хорошо?
— У них не было другого выхода.
— Они это они, вы это вы. Не оправдывайте и не сравнивайте. Что дальше? А, изменения в нервной системе. Видимо, его штырило и крючило не по-детски, если даже ученые сестры снизошли до слова «мучительно». Так какое содействие, откуда, зачем?
— Они могли бы облегчить…
— Исправить то, что наделали? Нет. Сделать вид, разве что. Кинуть крошечный пряник между ударами кнута. Охрененное милосердие.
— Вы так говорите, будто…
Учуял неладное, да? Ну, я сама виновата, разошлась
— Те сестры выяснили хоть что-то по-настоящему полезное?
Он собирался то ли возмутиться, то ли возразить, но почему-то передумал и ответил просто:
— Не успели.
— Что так?
— Рыцарь умер. От руки одной из тех, кто за ним присматривал.
— Свихнулась от страха?
— Нет. Скорее ею двигало что-то похожее на ваши впечатления. По её собственным словам, не могла смотреть на то, как он страдает.
Черт подери, а ведь это почти приятно, знать, что где-то там, в глубине веков, нашлась такая же дурочка, как ты, сделавшая не то, что правильно для всех, а то, что нужно кому-то одному. Вернее, двоим. Потому что я тоже не удержалась бы.
Уж не знаю, следовал ли Марко моим советам или безвылазно сидел в машине, но черная громадина остановилась рядом со мной сразу же, как я оказалась на достаточном отдалении от кафе. И от Лео.
— Мадам закончила свои дела?
— Мадам покой только снится. Поехали обратно.
Я даже не стала просить его ускориться, хотя в воображении начали мелькать всякие мрачные картинки о летучих отрядах песенниц, охотящихся на недо-рыцарей, со всеми вытекающими последствиями.
Странно. Такой впечатлительной я была разве что в юности, на заре карьеры. Потом эмоции заметно притупились от столкновения с суровой правдой жизни. А сейчас такое чувство, что все всколыхнулось и ожило вновь. Ну, тут два варианта. Либо счастливо впадаю в детство, и переживать по этому поводу уж точно не стоит, либо виноват кое-кто конкретный.
Наверное, стоило бы отнестись к страшным россказням Лео гораздо серьезнее. Взять на заметку уж точно. Но отчаянно мешал один большой нюанс. Полное несоответствие прошлого и настоящего.
Возможно, это как-то связано с эволюцией, и рыцари с течением времени видоизменялись. Но не настолько же кардинально и не за такой же короткий срок? Тем более, что куда более широко распространенные «свидетельства» о тех же песенницах подтверждают, что с нами-то ни черта не произошло. В техническом смысле. И обучение проходит так же, как и сто лет назад, и результаты такие же. Да, флуктуируем слегка в разные стороны, но это личный талант, не более того. Кто-то сильнее, кто-то слабее, но механизм пения неизменен. А тут все наоборот.
Вот ровно — все.
И голоса никакого не было, и управления. Да даже в смысле «притяжения», и то смешно. Интересно, что сказал бы Лео, если бы на себе прочувствовал, как этот рыцарь умеет отпинываться?
Опасный? Несомненно. Вот только для кого? Для тех, кто посягает на его жизнь, полагаю. Да и то с натяжкой. Иначе на кой черт ему было так долго уворачиваться от боя? Словно что-то его все время останавливало. Словно что-то держало. Есть шанс, что если бы не моя настойчивость, он бы довел дело до…