Атаман Устя
Шрифт:
II
Вдоль по холму, со стороны поселка, показался мальчуганъ лтъ двнадцати. Подпрыгивая и напвая, онъ прошелъ было мимо Блоуса, но вдругъ завидлъ старика внизу на баркас, и лице его просіяло шаловливой усмшкой.
— Ддушка! А, ддушка? взвизгнулъ онъ, спустившись внизъ.
Старикъ очнулся, но не обернулся.
— Ддушка! крикнулъ мальчуганъ громче.
— А-сь? Чего? Кто тамъ? обернулся Блоусъ.
— Ддушка, правда-ль, сказываютъ, ты водяного
— Постой на часъ. Я те дамъ… вскрикнулъ вдругъ Блоусъ, — лясникъ… пустомеля.
Старикъ сдлалъ движеніе, будто хочетъ встать. Мальчуганъ отбжалъ шаговъ на пять въ гору и, смясь, остановился.
— Небось, не догонишь. Не пужай.
— Погоди. Ужотка… дома… я те дамъ…
— А что дашь… Я возьму. Водяного что-ль?
— Вихры надеру, поганцу.
— А вотъ и не надерешь…
Мальчуганъ Гаврюкъ услся на томъ мст, гд стоялъ, и, будто удовольствовавшись шуткой, которой весь поселокъ давно дразнилъ Блоуса, — задумался о чемъ-то.
— Ддушка, — вскрикнулъ онъ снова.
— Ну?
— Сдлай мн удочку. Я съ тобой удить буду…
— Гд теб, дураку… Иди лучше поглядывай за моими поплавками.
Мальчикъ спустился ближе, но остановился шагахъ въ трехъ отъ старика.
— Чуръ, не драться, ддушка.
— Ну, ну… Иди. Небось.
— То-то. Смотри. Ты общался… просилъ мальчуганъ, неувренно приближаясь къ баркасу и вглядываясь въ лицо Блоуса.
— Садись вотъ… Ну…
Но едва только мальчуганъ очутился на подачу руки отъ старика — какъ тотъ ухватилъ его за штанишки.
— Я тебя! поганецъ!..
— Ддушка! Ддушка!.. Не буду… Ей-ей. Ты общался. Ддушка… отчаянно завопилъ мальчуганъ, какъ если-бъ его рзать собирались. Мальчуганъ свалился на земь и началъ брыкать ногами, удерживаясь за кустъ рукой.
Блоусъ, ухвативъ его за одну ногу, тащилъ къ себ… Наконецъ старикъ выбился изъ силъ, выпустилъ ногу мальчугана, но усплъ разокъ треснуть по немъ ладонью, а въ другой разъ попалъ мимо по баркасу.
Мальчуганъ, освободясь, съ хохотомъ клубкомъ откатился въ сторону…
— Смотри, дурень, въ воду скатишься! вскрикнулъ Блоусъ. Егоза поганая… Ну, иди. Садись. И вотъ сторожи за этимъ поплавкомъ; чуть шелохнется — тащи…
Мальчуганъ понялъ по голосу дда, что онъ больше его не тронетъ. Онъ храбро подошелъ и услся рядомъ съ нимъ.
— А поглядть? Можетъ червяка-то ужъ и нту… важно заявилъ онъ.
— Погляди. Что-жь.
Мальчуганъ вытащилъ удочку изъ воды и, найдя крючокъ пустымъ, заговорилъ еще важне.
— Вонъ оно по моему и есть! Это что-жь за уженье? Эдакъ, ддушка… и водяного не поймаешь! пробурчалъ онъ.
Блоусъ замахнулся, мальчуганъ отклонился отъ него въ сторону и заоралъ визгливо.
— Не
Онъ взялъ червяка изъ разбитаго горшечка, который стоялъ около Блоуса, и сталъ нацплять его на крючокъ. Червякъ извивался и скользилъ…
— Ишь вертится! Ишь вертится! Не любишь этого…
— Кому это полюбится! заговорилъ Блоусъ. Дакась вотъ бетя пропорятъ такъ-то. Вотъ какъ хивинцы на колъ православныхъ сажаютъ. Тожъ и червяку. Тварь Божья.
— На колъ. Какъ на колъ?.. Нешто можно сидть на волу?
— Затмъ, Гаврюкъ, и сажаютъ, что нельзя. А кабы можно было на емъ сидть, такъ и не сажали бы.
— Ты сидлъ что-ль, ддушка?..
— Нту-ты. Зачмъ. Богъ миловалъ. Я просто въ полон былъ у нихъ… Полгода въ арык сидлъ! прихвастнулъ Блоусъ.
— А много ты, ддушка, походовъ длалъ?
— Много. Счетъ потерялъ. И на нмца, и на хивинца, и на турку, и на крымцевъ! сочинялъ ддъ.
— Это вотъ Алимъ-то нашъ откуда?
— Да. И Алимъ оттуда. Городъ у нихъ — Бахчисарай звать, гд ихъ ханъ проживаетъ людодъ и сто стовъ женъ иметъ.
— Зачмъ?
— Что зачмъ?
— А женъ-то столько? Сто стовъ? Шутка!
— А стало быть двокъ что-ль много, двать некуда. Или тоже — законъ такой.
— Это подъ затылкомъ что-ль?
— Чего? Чего подъ затылкомъ?
— Законъ? Стало здсь вотъ? вымолвилъ Гаврюкъ, закинувъ руки за спину и показывая себ на шею.
— И чего ты брешешь, щенокъ.
— Да какъ же, ддушка. Сказывалъ атаманъ вчера, что коли долго Петрынь не детъ, стало его словилъ воевода… И, стало, ему по закону голову отрубятъ…
Блоусъ разсмялся весело и сталъ толково разъяснять, что такое законъ.
— Понялъ, глупая голова?
Гаврюкъ потрясъ курчавой головой.
— Гд-жь ее бол рубить! Коли рубить, то, знамо дло, на ше, альбо пополамъ перерубить… А атаманъ сказывалъ: по закону. А ты вонъ совсмъ околесную понесъ…
— Дурень ты, дурень… То тло человчье, а то законъ! началъ было опять Блоусъ вразумительно, но вдругъ увидлъ запрыгавшій поплавокъ и, схвативъ удочку, потащилъ рыбу мимо баркаса на берегъ.
— У-у, здоровая… Окунь…
Скоро рыба прыгала уже на песк, а Гаврюкъ ловилъ ее и старался изъ всхъ силъ удержать въ рукахъ. Большой окунь, сіяя и блестя на солнц, бился, хлесталъ мальчугана хвостомъ по животу и широко развалъ пасть.
— Давай. Не справишься! Упустишь еще…
Старикъ и Гаврюкъ общими силами отцпили рыбу отъ крючка и бросили въ кадушку съ водой. Рыба плеснула раза два, всполошила остальную засыпавшую рыбу и стихла…
Старикъ весело закинулъ удочку и снова началъ свои любимыя и вымышленныя розсказни про походы. Мальчуганъ слушалъ, изрдка переспрашивая.