Август, воскресенье, вечер
Шрифт:
Мы сбежали с места преступления незамеченными, без происшествий разошлись по домам, но под утро на улице громко плакала тетя Марина, и на шторах спальни вспыхивали голубые отсветы проблескового маячка. В полной уверенности, что по нашу душу приехали из полиции, я зажмурилась и накрылась с головой одеялом, однако неприятностей так и не дождалась и крепко уснула.
Взбесившийся телефон с громким стуком падает из рук, и я, чертыхаясь, лезу за ним под кровать. Отключаю будильник, сажусь и, подтянув колени к подбородку, долго пялюсь в одну точку.
Мама заглядывает в комнату и осторожно интересуется:
—
— В десять, — как ни в чем не бывало вру я. — Что-то случилось? К соседям что, менты приезжали?
Мне действительно позарез нужна актуальная информация — чтобы знать, к чему готовиться и какую складную версию событий подкинуть Илюхе.
— Нет, скорая. Волковым кто-то теплицу сломал и вытоптал всю рассаду. Анне Игнатовне стало плохо — она с зимы проращивала на подоконниках семена сортовых томатов, но, как видишь, слегла. Марина с Ваней установили ее кровать возле окна, так, чтобы она видела теплицу и радовалась. Она первой и заметила это безобразие, когда рассвело… Хорошо, что фельдшер попался толковый, стабилизировал ей давление, и госпитализация не потребовалась. Жуть. Давненько у нас в поселке такого не было!.. Это явно залетные отморозки натворили.
От облегчения, что полиция нас не ищет, накатывает волна одуряющей слабости, но вдохнуть полной грудью не получается, и веки щиплет от слез.
— Интересно, а Илья ничего не видел? — продолжает донимать мама, и я некстати замечаю, что она плохо выглядит — глаза опухли, под ними пролегли темные круги.
— Илья весь вечер был со мной на берегу — семечки грызли, болтали. Проводил меня и сразу пошел домой. Ему тетя Таня даже смотреть в сторону Волковых запретила, поэтому — вряд ли.
Мама верит — ее взгляд проясняется, краска отливает от впалых щек. Она велит мне не залеживаться и приглашает к завтраку, и я, сохраняя олимпийское спокойствие, забираю со стула перепачканное землей платье, прикрываю его полотенцем и тащусь в душ. Быстро чищу зубы и умываюсь, но тщательно отстирываю подол и рукава и сушу их феном.
Меня трясет.
Подговорив Илюху позлить Волкова, я и предположить не могла, что наша проделка зайдет настолько далеко. Сначала мы собирались выпустить из сарая куриц и раскидать по двору садовый инвентарь, но Илюха, в очередной раз припомнив трагическую историю своей семьи, принялся вдохновенно громить полки и переворачивать ящики с рассадой. Глядя на его резкие, точные движения, я тоже вошла в раж — привиделось до ломоты в зубах идеальное лицо Вани, его отмороженные, обжигающие презрением глаза, а еще — радостная, подозрительно красивая Бобкова в его объятиях. Он не позволил ей унизиться и собрать разбросанные мною вещи, он за нее заступился, так пусть теперь пострадает!..
Только Рюмин со мной и в горе и в радости, он — мой самый близкий друг, и я не должна об этом забывать!..
Мы немного увлеклись — взявшись за руки, устроили дикие танцы на грядках, а потом Илюха споткнулся, завалился набок, с грохотом обрушил всю конструкцию теплицы, и мы стремглав сбежали, перемахнув через забор.
Черт знает что. Я не пила, но, кажется, страдаю от ужасного похмелья и даже свое отражение в зеркале не узнаю.
Неловко натягиваю джинсы и изумрудную водолазку и волоку себя на кухню — аппетита нет, но
— Мам, я правда ни при чем… — заверяю я, избегая встречаться с ней глазами, но она бесцветным голосом поясняет:
— Дело не в тебе. Просто… Вчера от отца не пришел перевод. Видимо, Кристинка накрутила, и он отменил автоплатеж… Мне пришлось отдать за коммуналку всю наличку, и деньги закончились. Позвони ему, Лер.
— Не хочу.
— Звони, я сказала, или мы с голодухи помрем! — рявкает мама. Я закипаю от негодования и упрямо цежу сквозь зубы:
— Даже если бы хотела — он ни копейки мне не даст, только разозлится и начнет орать. Потому что я — его позор, и мне нечем его умаслить!
* * *
Я на взводе и изо всех сил бодрюсь, хотя последние новости изрядно подкосили — жизнь на всех парах летит под откос, рушится и песком утекает сквозь пальцы. Каждое мое действие влечет противодействие, и я больше ни на что не могу повлиять.
Хмурый Илюха, ссутулившись и набросив на башку капюшон черного худи, стоит у калитки. Считываю в его неподвижном взгляде намерение отпираться до последнего и коротко киваю — в общении мы частенько обходимся без слов.
Ну а если мы не причастны к хулиганству, значит, бояться нам нечего!..
Весь путь до школы мы с Рюминым развязно позируем для его видео, раздаем друг другу звонкие затрещины, играем в салки и чересчур громко хохочем. Теперь, несмотря на засевшее в желудке ощущение грязи и гнили, я уже не могу сказать точно, что мы сделали нарочно, а что — нет, и внутренне готова смириться с уничтожающими проповедями Волкова на тему моей никчемной натуры.
Но от перспективы встретиться с ним подкашиваются коленки, а сердце колотится о ребра и хлюпает, как размякший бисквит.
Широко скалясь, вышагиваю рядом с Илюхой через весь холл и незаметно озираюсь по сторонам. В спертом воздухе витает почти осязаемое напряжение — пространство вокруг искрит и пощелкивает от надвигающейся грозы. Войдя в класс, я первым делом смотрю на парту Волкова, но ни его, ни Инги не обнаруживаю, и, выдохнув, приветливо машу ребятам — те подобострастно кивают, однако несколько человек, в том числе и Петрова, игнорят мое приветствие и низко опускают головы.
Я уже готова рвать и метать, натравить на несогласных верного Илюху, но в класс вбегает запыхавшаяся Раиса, и за ее спиной в проем тихонько проскальзывает Инга.
— Ребятушки, сегодня произошел вопиющий случай! — дождавшись, когда смолкнет гул, траурным голосом объявляет класснуха и нервно теребит верхнюю пуговицу пиджака. — Кто-то проник во двор Анны Игнатовны и учинил там погром! Я верю, что никто из вас не способен на подобную низость, но, если вы что-то видели или слышали — расскажите!
Повисает гробовая тишина, только люмены натужно гудят под потолком, и весенний ветер шумит в приоткрытой раме. Вдоль позвоночника ползет озноб, и я едва не переламываю стиснутый пальцами карандаш.