Август, воскресенье, вечер
Шрифт:
— Получается, никто ничего не знает? — Раиса смотрит в пустоту поверх наших макушек — Инга, а сам Ваня что говорит?
— Говорит, что ничего не видел… — пищит Бобкова. — И предположений у него нет. Они с мамой не будут раздувать скандал и искать виноватых. Ваня уверен: негодяи сами себя накажут.
Илюха оглядывается и торжествующе мне подмигивает, но мне становится еще неспокойнее и гаже. Фразы Волкова, переданные Ингой, прозвучали как послание именно нам.
Раиса Вячеславовна опускается на стул и тяжко вздыхает:
— Ладно, ребята. Перейдем к уроку… Но сначала небольшое
Я сижу как на иголках и не верю собственному счастью — неужели в череде невзгод и проблем жизнь наконец повернулась ко мне лицом?
* * *
После третьего урока мы, окончательно уверовав в свою безнаказанность, как в старые добрые времена тусуемся у ржавых турников. Илюха и Ринат пытаются отжать деньги у зашуганного Карманова, однако тот отказывается платить и резво убегает, а я, призвав на помощь все свое самообладание, набиваю отцу смс:
«Пап, привет, очень занят? Как твои дела? Ты забыл про перевод, пап. Нам вчера чуть газ не отключили».
Проходит минута, три, десять, звенит звонок, начинается алгебра… Я достаю телефон и, спрятав его под партой, снова пишу:
«Пап, я сделала, как ты просил. Поступлю на бесплатные курсы в Задонске, а в следующем году пройду в универ на бюджетное место. Он находится совсем недалеко от твоего дома — я на карте смотрела. И то, и другое — дело решенное. Я молодец?»
Ответ от отца прилетает только после шестого урока:
«Молоток, Валерка. Моя девчонка».
Тренькает уведомление мобильного банка, и я, еле сдерживая рыдания, вешаю на плечо сумку и выбегаю из класса. Одобрение отца — как явление Деда Мороза с приклеенной бородой, как мираж для застрявшего в пустыне путешественника, как радужный мыльный пузырь, улетающий в облака…
Я шмыгаю носом, стираю костяшками слезы и, растолкав замешкавшуюся в дверях малышню, спешу домой.
Рюмин догоняет меня возле поезда и ловко ловит за ремень:
— Лер, подожди, я тебя провожу!
— Ты чего такой смурной? — оценив выражение его физиономии, на всякий случай интересуюсь я. — Вроде, мы с тобой легко отделались и избежали прилюдной казни.
— Мать звонила… — он перехватывает мой локоть и доверительно шепчет: — В общем, утром эта стерва Маринушка приходила к ней прямо на работу, и они сцепились. Маринушка орала, что Игнатовна слегла по вине нашей семьи, и что ее ублюдок якобы видел, как я вчера перелезал через забор, но благородно решил промолчать. Ни фига он не видел и не мог — тьма была хоть глаз коли. Они просто ищут повод наехать на маму… Я не спущу им этого, Лер. Табло этому гаду расшибу. Пусть только появится в школе.
Я отстраняюсь и, проглотив холодный
— Может, не надо, Илюх? Проблема решена, ясно, что они ничего не докажут, а Волков просто набивает себе цену. Он — пустое место, не марайся!
Ощущение надвигающейся катастрофы изрядно пугает, провоцирует шум в ушах и легкую тошноту, но Илюха принимает мой совет к сведению, меняет гнев на милость и криво усмехается:
— Ладно, не в этот раз, но — до первого косяка. Кстати, забыл сказать. Прикинь, ушлепок этот еще и на учете состоит. Кого-то избил в своей Москве, и его выперли из школы. Так что внучок у Брунгильды, хоть и строит из себя праведника, на самом деле не лучше, чем мы.
* * *
Глава 17
Пулей пролетев мимо соседского забора, вбегаю в наш просторный двор, захлопываю калитку, прячусь в доме и перевожу дух.
Я все испортила — вдребезги, в клочья… Скорее всего, Волков меня все же видел, и я больше никогда не смогу без страха и стыда посмотреть в его глаза.
Осознание холодным шоком мечется под ребрами, отравляет кровь и тяжеленным камнем давит на плечи. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы ни за что не сунулась в их двор!
Разуваюсь, произвожу в прихожей неимоверный шум, заглядываю в притихшие комнаты, но они пусты — мама ушла к гадкой тете Яне жаловаться на превратности судьбы, а папаша, должно быть, сейчас беспрестанно икает в своей шикарной квартире и прикладывает к пылающим ушам ледяные компрессы.
Переодеваюсь в длинную домашнюю футболку, перевожу маме большую часть денег и вздыхаю — она могла бы перестать от него зависеть, но ни разу не предпринимала попыток что-либо изменить.
Тетя Таня Рюмина умудряется содержать дом, работать в администрации и растить Илюху, даже мамаша Инги, невзирая на больное сердце, тащит на себе двоих детей и худо-бедно справляется. Моя же, ради престижного статуса благополучной, богатой замужней женщины, угодливо поддакивает отцу и не решается взять на себя ответственность. Тот опасается, что я вырасту такой же слабачкой и приспособленкой, прививает мне навыки бойцового пса и частенько перегибает палку. Но маме пофиг, ведь он всегда заглаживал инциденты деньгами.
Мне до чертиков надоело воевать со всем миром ради их одобрения. Они сами понятия не имеют о долге или любви.
Перехватив на кухне еще теплый пирожок и яблочный сок в пачке, ухожу к себе и разваливаюсь с ноутом на кровати.
Первым делом я лезу на сайт Задонского филиала гуманитарного вуза и заполняю заявку на участие в конкурсе. Средний балл по всем предметам — 5,0, победы в школьных олимпиадах, активное участие в общественной жизни и спортивных соревнованиях… Правда, только в пределах Соснового — больше я никуда не выезжала. Но я искренне верю, что все получится, и разыгравшееся воображение рисует идиллические картины будущего — я, несколько лет спустя, вручаю отцу диплом юриста и снова удостаиваюсь его похвалы. Он бросает свою Кристинку и действительно доверяет мне ведение бизнеса…