Азбука для побежденных
Шрифт:
Аполлинария кивнула.
— Кроме основы существует еще и правильность, причем она бывает разного размера. Маленькая, к примеру, может распространяться даже на чай. Вот смотрите. Чай с вареньем — это правильно?
— Да, конечно, — согласилась Аполлинария. — Это вкусно, и это правильно.
— Чай с медом? Чай с ягодами? Чай с фруктами? Чай с травами? Чай с молоком? Чай со сливками? — принялась перечислять Дория. — Это всё — правильность, применительно к чаю. Вы интуитивно чувствуете это, и понимаете, что да, это можно, и это правильно. А теперь скажите мне, чай с селёдкой — это правильно?
— Нет, — помотала головой Аполлинария. —
— Чай с колбасой? Чай с укусом? С чечевицей? С творогом? С кислой капустой или солёным огурцом? Чай с белым соусом, наконец, или с мясной котлеткой?
— Нет, это совершенно неправильно, — согласилась Аполлинария. — Но к чему вы привели эти примеры?
— Пока что я сказала только о правильности чая, и о том, что вы интуитивно можете понять, что правильно, а что нет. Так вот, с такими, как мы, всё работает так же, как с чаем, — объяснила Дория. — Хоть я и ругаюсь иногда с Торией, я ощущаю интуитивно, что она правильная, поэтому наши дома и стоят напротив, и даже выглядят порой, как один.
— А я могу ворчать на Дорию, но при этом я безоговорочно признаю, что она правильная, — тут же добавила Тория. — И она права, бывает иначе. Может быть, вы слышали про илистых жаб и бумажных солдат?
— Слышала? — Аполлинария вскинула брови. — Я едва не погибла, попав к ним, сперва в цех, а потом во двор фабрики. Ужасно и отвратительно, вот что я могу об это сказать.
— Согласна с вами, — кивнула Дория. — Но, сударыня, это ведь тоже части одного целого. Это, в некотором смысле, тоже два дома, которые суть одно, но друг без друга существовать не могут. Хотя в случае ила и жаб это и вовсе один дом, но сейчас это неважно. Дело в другом. Правильность у них иная. Для них будет правильным чай с селедкой и с кислой капустой, если вы меня понимаете. Они не могут друг без друга, точно так же, как мы с Торией. Просто они действуют иначе, у них другое постоянство основы.
— Уничтожение друг друга — их основа? — спросила Аполлинария. — В пределах одного дома, ну, то есть фабрики, верно?
— Именно так, — подтвердила Дория. — Внутри одного дома. Страшно подумать, каким может стать дом, который окажется напротив этой фабрики. Но, к сожалению, таких немало.
— Наверное, можно придумать для них другие варианты, — Аполлинария задумалась. — Те же жабы, как мне кажется, могли бы дружить… например, с ящерицами. Или с аксолотлями. У них получилось бы два дома, в которых царили бы мир и согласие.
— Не всё так просто, — покачала головой Тория. — Вы, сударыня, добры и великодушны, и хотите для всех иных добра и великодушия, ведь это ваша постоянная основа. Но ведь так не бывает. Частенько случается, что кто-то в такой паре будет хорош, а противоположный ему — плох. А бывает, что плохи оба, и предлагать им жить в мире и согласии просто бесполезно. Смиритесь, тут ничего не поделаешь.
— Совсем ничего? — огорчилась Аполлинария.
— Совсем ничего, — подтвердила Дория. — Не огорчайтесь. Просто примите, как данность, тот факт, что есть вещи, вам неподвластные, и исправлению не подлежащие.
— А Петрикор? — неожиданно для себя вдруг вспомнила Аполлинария. — Он ведь тоже? Какой дом стоит напротив его дома?
— Ротаны, — ёмко ответила Дория. — Что-то подсказывает мне, что с ними вы уже познакомились.
— К сожалению, да, — подтвердила Аполлинария. — А мадам Велли?
— Рыцарь, — усмехнулась Тория. — Хитрый мерзавец. Видели бы вы его дом… приличных слов не нашли
— Сейчас вы должны будете спросить о том, зачем вам знать это всё, — Дория вздохнула. — Сударыня, скажите честно, вы ведь уже встречали ветер? Я права?
— Да, — шепотом произнесла Аполлинария.
— Ну и вот, всё закономерно, — покивала Тория. — Приходите вечером к памятнику, на площадь. С друзьями, как вы и хотели. Мы рады, что познакомились с вами, и, кажется, пришла нам пора познакомиться с ними.
— Но почему? — Аполлинария нахмурилась.
— Так заведено, — пожала плечами Дория. — И это правильно. Просто поймите, так заведено.
Аполлинария шла через Город, ставший ей уже привычным и знакомым, и размышляла о том, что услышала. Тория и Дория ей понравились, напиток из чая и кофе тоже оказался хорош, но думала Аполлинария сейчас вовсе не об этом, а о том, что ощутила во время разговора. Чувство, которое она испытывала, оказалось новым, незнакомым, и странным. Словно… словно у неё за спиной сейчас вырастали невидимые крылья. Они правы, думала Аполлинария, все они совершенно правы, но я не могу понять, какая моя роль в этом всём, и почему сейчас, в этот момент, я столь остро ощущаю чужую правоту. Может быть, потому что это… мне нравится? Вероятно, да. Она остановилась. Мне действительно нравится проводить время в компании Даарти и Вара. Мне понравился сегодняшний визит к Тории и Дории. Мне понравился Медзо. И ещё…
Ветер.
Ветер, вот что очень и очень важно, вдруг поняла она. Это бесконечно важно, потому что день, когда ветер придет за всеми нами, уже не так далёк. Именно об этом сейчас сказали ей Тория и Дория, именно это имел в виду Медзо, именно это ощутили Вар и Даарти.
— Какая печаль, — вдруг сказала Аполлинария. — Какая огромная, горькая, и светлая печаль. Не думала, что такая бывает.
Она постояла ещё немного, и пошла по знакомой улице, всё ускоряя шаг. Кафе, вот что сейчас будет очень кстати. Кафе, и одна из официанток, с которой обязательно нужно поговорить.
В кафе, под маркизой, Аполлинария с удивлением увидела Медзо, который сидел за столиком рядом с черепом балерины, и пил в компании черепа кофе. Приглядевшись, Аполлинария удивилась ещё больше — оказывается, у Медзо и черепа происходил сейчас весьма занятный и любезный разговор. Глазницы черепа отсвечивали розовым, и — Аполлинария готова была в этом поклясться — балерина сейчас улыбалась. Она была явно чему-то очень рада.
— Ах, прелестная леди, не говорите мне о раскаянии. Я и сам через это прошел, потому великолепно вас понимаю. Вижу, что вы искренне переживаете о том, что когда-то совершили ошибку, и сейчас хотите её искупить. Думаю, я смогу в этом быть вам полезен.
Глазницы черепа осветились желтым светом.
— Да, да, верно. Я всё уже разузнал, — Медзо улыбнулся. — Не переживайте, и не бойтесь за меня, леди. Нет, я так не думаю. Решение принято, и, надеюсь, памятник на площади вскоре увидит не только меня, но и вас тоже. Правда, как вы понимаете, мне придется отлучиться примерно на сутки, максимум, на двое, но я очень надеюсь, что ожидание будет для вас приятным.
Глазницы черепа снова стали розоватыми.
— Не благодарите меня сейчас, — Медзо вздохнул. — Пока рано. Награда? Думаю, вы уже догадались. Обещайте, что разделите со мною ветер, прекрасная леди. Ветер и вечность, как мы с вами уже говорили.