Баллада о неудачниках
Шрифт:
Ну, мы и следовали.
— Думаешь, он действительно побежит прямо к Малиновке? — прищурилась в карту Вилл.
— Это вряд ли. Я бы на месте Малиновки расположение лагеря держал в секрет. Ну и расставил бы вокруг скрытые караулы, чтобы предупредили о появлении неприятеля. Держу пари, что именно к караульному трактирщик сейчас и направляется.
— Гляди, гляди, в лес вошел! — тыкнула пальцем в карту Вилл. — Поехали, а то сигнал потеряем!
Бережно свернув пергамент, я послал Ворона неторопливым шагом. По лесу наш резвый олень особенно не разгонится.
Отличный у нас получился план! Езжай себе потихоньку, любуйся цветочками-кустиками, слушай, как птички поют. Главное — не забывать в карту поглядывать, чтобы трактирщика из вида не потерять.
— У тебя точно не будет неприятностей? — на всякий случай еще раз переспросил я.
— Откуда? Это всего лишь крохотный маячок. Тут маны на воробьиный чих. Да я на подогрев воды для купания каждый день больше трачу.
— И сколько же ты ее греешь?
— Как — сколько? Ванну.
— Целую ванну?!
— Ну да… А что?
— Каждый день? Целую ванну?!
Нет, я, конечно, блюду чистоту тела. Ежедневные омовения, большое купание субботним вечером. Но каждый день… Целую ванну…
— И вода вот прямо горячая?
— Э-э-э… Да, — Вилл начала поглядывать настороженно, но остановиться я уже не мог.
— Каждый день у тебя полная ванна горячей воды?!
— Ну говорю же! Вода! Горячая! Целая ванна! А что мне, грязной ходить, что ли?!
Я открыл рот. Закрыл рот. Снова открыл — и снова закрыл. Слов у меня не было. Уставившись на ленту дороги, плавно разматывающуюся под ноги коню, я видел ванны — длинную, бесконечную череду ванн. И над каждой поднимался белесый пар от горячей воды.
Интересно, у Вилл большая ванна? Два человека, скажем, поместятся?
Воображение услужливо подсунуло картинку с ванной, в которой уже сидела Вилл. На мгновение я отчетливо увидел острые белые плечи, голубоватые тени под ключицами и уходящую под воду ложбинку между крепкими, словно спелые яблочки, грудями. Вилл встряхнула головой, отбрасывая влажные волосы. Вода колыхнулась, плеснула вверх, потом вниз, на мгновение обнажая…
— О чем задумался? — вскинула на меня глаза ни о чем не подозревающая Вилл.
— Да так. Ерунда всякая. Караулы, патрули, пересменка…
Господи, как хорошо, что кольца уже не работают. Ужасно неловко могло бы получиться. Ну просто кошмарно неловко.
Изобразив лицом глубочайшую озабоченность, я развернул карту, скрывая за ней порозовевшие уши. Красная точка мигала далеко впереди и, кажется, уже начала тускнеть.
— Что-то мы сильно отстали. Давай-ка, пришпорь свою клячу — она, кажется, уже задремала на ходу.
Глава 43, в которой Марк встречает старого знакомого
Мы въехали в них прямо за повтором. Грязные, как обосранные овцы, саксы, перегордили дорогу, ощетинившись дешевыми мечами и рогатинам.
Рывком натянув поводья, я остановил бросок, и Ворон заплясал, глухо вбивая копыта в землю.
Вколоченное до костей, непререкаемое, как господень завет, знание вопило и требовало, чтобы я прикрыл Вилл. Но опасность была впереди, опасность была сзади, опасность с шумом продиралась через кусты, заходила слева и справа.
Все еще удерживая кобылу Вилл, правой рукой я потянул меч.
— О, Денфорд! Ребята, глядите, да это же Денфорд! С ума сойти, какая неожиданная встреча!
Из плотной толпы саксов выступила громоздкая кряжистая фигура. Рыжеватая борода, свороченный набок нос, через левый глаз — тонкая нить шрама.
Я его помнил. Остальных видел впервые — но этого помнил твердо.
— Кривой? Мне говорили, что ты отсюда убрался, — я выпрямился в седле, все еще сжимая рукоять меча, как утопающий — обломок весла.
— Не поверите, сэр Марк. Тоска по родине заела. Просто спать не мог — все жена снилась, детишки.
— Ты не женат.
— Но мог бы быть! Мог бы. Если бы не вы, глубокоуважаемый сэр Марк.
Да. Если бы не я.
Впервые Кривой Гаррик всплыл два года назад, по весне — весною всегда дерьмо всплывает. В Нортгемптон жалобы пошли, что по тракту проехать невозможно — если не прирежут, так покалечат, если не покалечат, так ограбят. А то и все разом.
С проезжими Кривой Гаррик действительно не церемонился. Мужчин убивал на месте. Женщинам повезло меньше. Видел я тела этих женщин… Лучше бы умерли сразу. Что бы я ни говорил о Малиновке, по сравнению с Кривым Гарриком этот парень монашка невинная.
Когда банда Кривого начала шуровать в лесу, я только на должность заступил. Опыта никакого, зато усердия — полные штаны. Ну и наивная вера в то, что этот гребаный мир можно сделать чуть лучше. Поэтому в дело я вцепился, как репей в собачий хвост. Тряс всех скупщиков краденого, до кого мог дотянуться, шерстил придорожные трактиры, прочесывал лес. И вышел в конце концов на след. Барыга-валлиец навел нас на схрон, получил от меня лично кошель монет и растворился в неизвестности. А мы стали ждать. Неделю я держал парней в засаде, не разрешая даже до ветру лишний раз отойти. И дождался. Дождался!
Когда Кривой явился, чтобы убрать в схрон нажие трудами неправедными золотишко, его встретили мы. Троих положили. Двоих взяли. Кривой, сука, ушел.
Теперь, получается, вернулся.
Такое вот гребаное счастье.
Я оглянулся на Вилл. Она ровно сидела ровно и неподвижно, внимательно отслеживая движения саксов.
Ну вот какого хрена кольца сдохли?
Почему я не попросил Вилл их поменять?!
Ну какого, мать твою, хрена??!!
Кривой медленно подошел поближе. Руки он держал на виду, подальше от рукояти меча. И улыбался — по-доброму так, миролюбиво. При четырех-то арбалетах чего не поулыбаться?