Баллада о неудачниках

Стешенко Юлия

— Да, наверное. К тому же — допустим, Джонни все-таки прикончил Маргарет. Как тогда объяснить еще два трупа?

— И глотки у них были перерезаны одинаково.

— Вот это, кстати, не проблема, — вино начало действовать, и щеки у Вилл порозовели, а в глазах вспыхнули огоньки хмельного азарта. — Джонни ведь стражник. Значит, первый труп точно видел и обстоятельства смерти знал. Запросто мог воспроизвести все детали.

— Зачем?

— Ну да… Зачем… — поскучнела Вилл. — Херня какая-то.

— Херня… Вот у Миллера

причина была весомая. И даже возможность имелась. Запросто мог напоить кого-то из моих ребят. Разузнал все детали убийства, подкараулил гулящую жену, отвел в тихий уголок и прирезал.

— Так может, это он и был?

— Не может. Миллер до сих пор в яме сидит.

— В смысле? — широко распахнула глаза Вилл.

— В прямом. Я Миллера сразу после допроса под замок посадил. На всякий случай.

— И до сих пор не выпустил?!

Черт. Точно. Миллер.

— Я не успел. Третий труп мы вообще-то только сегодня ночью нашли.

— Вот именно! А сейчас уже вечер! Прошло больше двенадцати часов!

— И что? Миллер сидит в яме уже четыре дня. Часом меньше, часом больше без разницы.

— Марк!

— Что Марк?!

— У тебя невиновный человек сидит в яме!

— Ну не в петле же висит!

— Марк!!

— Да что Марк?!!

Что Марк?! Почему вечно Марк?! Других людей в Нортгемптоне нету, что ли? Марк то, Марк се, Марк, сделай то, Марк, сделай это. Хреново, Марк! Переделай, Марк!

Как же вы все меня задолбали!

С грохотом швырнув кубок в стену, я пинком распахнул дверь.

— Тобиас!

— Да, милорд?

— Коня!

— Вы уже знаете, кто убийца, милорд?

— Не твое дело! Седлай коня, тупица!

— Сию минуту, милорд, — истово кивнул Тобиас и бросился исполнять. Миллер. В яме. Аж целых четыре дня. Безвинный страдалец, мать его.

А я, между прочим, с полуночи на ногах! Бегаю по городу, как ошпаренная дворняга! Не жрал, не спал, на заднице мозоль от седла скоро будет! Обо мне хоть кто-нибудь подумал? Нет, мы о Миллере думаем. О Миллере заботимся! Он же страда-а-а-ет! Лежит на соломе, с боку на бок переваливается, жратву и воду прямо в руки получает. Как ты мог такое допустить, Марк! Ты ужасный, ужасный, жестокий человек! Нету тебе прощения!

Да твою ж гребаную мать!

Когда Тобиас вывел оседланного Ворона, я уже метался по двору, пиная засохшее конское дерьмо и камни.

Твою распрогребаную мать!

— Милорд… — остановился в нерешительности Тобиас.

— Чего топчешься, идиот?! Пошел прочь, — отшвырнув щуплого Тобиаса в сторону, я вскочил в седло. Почуяв мое настроение, Ворон загарцевал, дробно вбивая копыта в землю.

— Милорд! Постойте!

— Чего тебе? — я придержал коня.

— Я насчет Кудряша, милорд. Насчет Джонни, — Тобиас, понизив голос, воровато стрельнул глазами по сторонам. — Думаю, вам нужно знать, милорд.

— О чем?

— Оно, может, и неважно. И не мое

оно дело… — Тобиас подошел вплотную, понизив голос почти до шепота. — Но Кудряш кое-чего рассказывал.

Я наклонился в седле.

— Что рассказывал?

— Про девиц, милорд. Мы на Троицу в трактир зашли, пивка выпили… Ну и разговорились, а вы же знаете, какие между парнями разговоры. Слово за слово, один одно скажет, другой другое… Кто приврет, кто прихвастнет. Ну и Кудряш хвост распустил. Я, говорит, жениться осенью хочу. Такая девица — ух! Огонь, а не девица! Еще и с приданым.

Ну надо же. Неужели и правда жениться хотел?

— Джон собирался просить руки Маргарет Саддлер?

— Да нет же, милорд! — воскликнул Тобиас и тут же зажал себе ладонью рот. — Да нет же, милорд… Не на Маргарет. На Дженни Блоссом.

Я выпрямился в седле.

Дженни. Блоссом. Блондиночка с сиськами, как две свежие булочки.

Дженни. Блоссом. Одетая в блио из тонкой, ярко окрашенной шерсти, расшитое по вороту мелким речным жемчугом.

Дженни. Блоссом. Дочка ювелира.

— Забирай коня! И веди ко мне Кудряша! Живо!

Швырнув оторопелому Тобиасу повод, я, прыгая через ступени, взлетел на порог.

— Вилл! Леди де Бов! Эй, леди! У меня новости!

Глава 40, в которой Марк прибегает к помощи дьявола

— Так. Так-так-так, — забарабанила пальцами по столу Вилл. — Получается, мотив у ягненочка все-таки был. Хотя… стоп. Ты говорил, что булочник никакого влияния на Джона не имел и иметь не мог. Значит, выгодному браку он помешать не мог.

— Ха. Еще как мог. Ювелир Блоссом — человек состоятельный и с гонором. Не знаю, как Дженни уломала папашу, чтобы он согласился на зятя-стражника — но если бы старик узнал, что наш ягненочек пасется на соседских лужайках, выпер бы из дома пинками.

— Хорошо. Убедил. У Джона действительно был повод прирезать Мэгги. Но есть же еще два убийства. Ты же не думаешь, что этот герой-любовник окучивал четырех красоток одновременно?

— Да, это вряд ли. На четырех у Кудряша денег не хватит. Но ты же сама говорила, что Кудряш мог просто скопировать убийства.

— Мог… — намотала смоляной локон на палец Вилл. — Мог… Вот черт! Где сейчас тело Мэг?!

— Не знаю, — растерялся я. — Может, здесь еще. А может, булочник уже забрал. Да там смотреть не на что, все как обычно…

Но Вилл уже не слушала. Она уже бежала к двери, отчаянно припадая на левую ногу, как подстреленная птица.

— Что ты… Какого дьявола… Вилл, чтоб тебя! — оттолкнув в сторону некстати сунувшегося в комнату Тобиаса, я бросился вслед за чокнутой ведьмой. — Ждите тут! — рявкнул я на ходу стражникам и Кудряшу. — Если этот баран кучерявый сбежит, я вам всем головы пооткручиваю!