Баррикады на Пресне. Повесть о Зиновии Литвине-Седом

Таурин Франц Николаевич

Пока Зиновия довели с Покровки в Большой Гнездниковский переулок, пристав позвонил и лично передал начальнику охранки все подробности задержания рабочего Газового завода.

Услышав, что была отбита у филеров задержанная ими «политическая», Бердяев распорядился, чтобы Зиновия Яковлева Литвина отвели в опознавательную и показали всем сотрудникам наружного наблюдения.

Лязгнул засов, запирающий дверь. В просторной продолговатой комнате с одним окном, забранным мощной решеткой, окрашенной в белый цвет, никого не было.

Комната была пуста, только возле одной стены приткнулась недлинная скамейка. Зиновий хотел немного отодвинуть ее от стены, но оказалось, что она закреплена намертво.

Прошло минут десять, может и больше. Никто не появлялся. Зиновий попал в охранку впервые и не знал, чего ждать. От этой неизвестности было не по себе.

Присев на скамейку, он разглядел в противоположной стене крохотное отверстие глазка и понял, куда и зачем его привели. Понял и несколько успокоился.

Срочно собранные филеры один за другим подходили к глазку и разглядывали задержанного. Большинству шпиков он был совершенно неизвестен. Только двое сказали, что видели его в компании Никиты Голодного, и еще один припомнил, что столкнулся с ним в дверях трактира у Курского вокзала.

6

За большим и пустым канцелярским столом, установленным в глубине просторного кабинета, сидел сухощавого сложения человек, темноволосый, с резкими чертами лица.

Зиновий сразу понял, что это и есть всемогущий и всеведущий Бердяев.

— Оставьте нас вдвоем, — распорядился Бердяев дежурному и конвойному солдату.

Офицер и солдат молча козырнули, сделали «налево кругом» и вышли.

— Подойди ближе, — приказал Бердяев Зиновию.

Зиновий сделал несколько шагов и приблизился почти вплотную к столу.

— Имя, отчество и фамилия?

— Зиновий Яковлев Литвин.

— Кто приказал тебе, Зиновий Литвин, совершить нападение на чинов полиции?

— Никто не приказывал.

— По личному почину?

— На чинов полиции не нападал.

— Ах, не нападал! — казалось, с облегчением произнес Бердяев и даже словно повеселел. — А мне тут доложили совсем другое… — почти доверительно сообщил он Зиновию и даже слегка плечами пожал. — Как же так? Тут надо разобраться. Садитесь.

Зиновий стоял не шелохнувшись.

— Садитесь, садитесь! — повторил Бердяев. Зиновий повиновался.

— Говорите, не нападали? — продолжал Бердяев, — Но вот тут, — он достал из ящика стола несколько сколотых вместе листов бумаги, — вот тут утверждают, что именно вы сегодня в двенадцать часов сорок минут пополудни на пригородной платформе Курского вокзала сбили с ног двух сотрудников полиции и тем самым дали возможность арестованной скрыться. Что имеете сказать по данному поводу?

— Они, эти двое, значит, грабить женщину принялись… Я и заступился.

— Каким именно образом заступились?'

— Иу, значит, оттолкнул их… они от нее и отстали…

— Они упали от вашего толчка?

— Упали…

— Можно сказать,

что вы их обоих сбили с ног?

— Можно…

— А вы говорите, не нападали на сотрудников полиции.

— Откудова мне звать, что они из полиции?

— Вы не знали, что они сотрудники полиции?

— Ну да, не знал.

— Следовательно, можно сказать, что вы напали на сотрудников полиции, но не знали, что это сотрудники полиции?

— Можно, — с большой неохотой признал Зиновий и подумал, что загнал-таки его в угол.

— Ну вот, уже ближе к делу, — с удовлетворением отметил Бердяев. — Ответьте еще на один вопрос. Кроме тех двоих, что держали женщину и вас, больше никого поблизости не было?

— Чего там не было! Полно пароду. Все орут, а заступиться некому… Я и заступился.

— А почему так? Никто не заступился, а вы заступились?

— Ну, значит, вижу, женщину обижают…

— Это ваша знакомая?

— Нет, нет! Отродясь не видел! — слишком поспешно отрекся Зиновий.

— Я понимаю, вам не хочется впутывать вашу знакомую в это дело. Но поймите, иначе нельзя. Должен же кто-нибудь подтвердить ваши слова. Или, может быть, вы можете назвать еще кого-нибудь в качестве свидетеля?

— А кого я назвать могу? Народу полно было, а где их теперь сыщешь?

— Следовательно, подтвердить правоту ваших слов может только спасенная вами женщина. Если это и не знакомая ваша, возможно, знаете, кто она?

— Не знаю, — ответил Зиновий.

Все это, на его взгляд, никчемное кружение по одному месту начинало уже раздражать. Но Зиновий не заметил своей промашки, не заметил, что сбился с избранного им тона, когда стал поспешно отрицать свое знакомство с Марией Бойе… Бердяев узнал, что хотел. И можно было менять стиль допроса. Посмотрел на Зиновия долгим, цепким взглядом и словно плетью хлестнул:

— Встать! И слушай внимательно, что я тебе скажу: вина твоя доказана. Ты и сам признался. Могу передать дело в военно-полевой суд. За нападение на чинов полиции при исполнении ими служебных обязанностей самое малое — десять лет каторги. Понял?.. Но если ты вспомнишь эту красавицу и поможешь ее найти… Могу и не передавать дело в суд. Подумай до утра.

Позвонил и приказал дежурному отвести задержанного в одиночку.

Трудной выдалась эта ночь у Зиновия. Первая ночь в тюрьме… Хуже, чем в тюрьме, в охранке… Оказаться сейчас в тюремной камере было бы куда легче… Здесь он в полной их власти… Что захотят, то и сделают…

И хотя, допрашивая его, начальник охранки оставался очень сдержан, временами был просто вежлив, Зиновий, перехватив раз-другой его стылый взгляд, сразу понял — этот, если сочтет нужным, ни перед чем не остановится…

Разговор, состоявшийся в три часа в присутствии дежурного офицера, был весьма краток.

— Подумал? — спросил Бердяев. — Сумеешь отыскать?

— Где я ее отыщу… — уныло ответил Зиновий.

— Вижу, еще не надумал. Времени не хватило… Не тороплю. Думай еще. Отведите!