Барышня ищет разгадки
Шрифт:
Да, помню, какой-то странной принцессой, которая умела это делать. Наверное, и впрямь поможет.
— Что ещё слышно? Есть ли распоряжения обо мне? — наверное же сообщили, если что-то нужно?
— Матвей Мироныч просил вас дать ему знать, как проспитесь, — тут же ответила Надежда. — Но вы всё ж равно сначала поешьте, служба — она ж никуда не денется, а поесть надо!
С этим я согласилась, и поела — хоть сначала и не хотелось, но это до первой ложки, а дальше — здоровый аппетит мага, всё в порядке. Алексей отбыл к Зимину — ему открыли портал, причём сам Зимин,
Болотников откликнулся сразу же.
— Рад слышать, Ольга Дмитриевна. Вы уж с Зиминым тоже свяжитесь, пускай он посмотрит и скажет, готовы ли вы к дальнейшим действиям. У нас пока спокойно, новых жертв нет. Госпожа Фань-Фань дала обещание не покидать черемисинского дома, о её камеристке нет ни слуху, ни духу, а все остальные в порядке. Кроме смертушки нашего, но тот, говорят, тоже на поправку пошёл. Ждём, чтобы Зимин разрешил ему если не действовать, то хотя бы соображать и слушать, а там — соберёмся все и подсчитаем наши силы. Пока же — восстанавливайтесь и радуйтесь передышке.
Это всё звучало разумно и хорошо. И у меня, что говорить, отлегло немного, когда мне несколько человек сказали, что с Соколовским всё более-менее благополучно.
По хорошему, нужно было связаться с ним самим. Но вдруг он пока не в силах беседовать по магической связи? Или ему не до того, у него там процедуры от Зимина и осмотры и что ещё бывает?
Или, всё же, связаться?
Ладно, подождём.
Я снова дремала, потом меня тормошили и снова кормили, и за окном сумерки сменились ночью. Часы сказали — девять вечера, вроде бы ещё не совсем поздно. Попробовать позвать? Не ответит — так не ответит.
Решилась, позвала. Не ответил.
Не страшно, да? Например, спит. Или просто не имеет сил для того, чтобы услышать вызов, не говоря уже — ответить на него. После ранения и температуры — это нормально, ничего страшного.
Я ещё полночи придумывала себе какие-то соображения, они виделись мне какими-то неубедительными. А спрашивать Алексея я не решилась, потому что… не решилась, в общем, и всё. И уснула.
А на следующее утро, которое для меня снова настало уже засветло, меня вызвал Болотников и сообщил, что совещание в два пополудни, и где бы вы думали? Дома у Соколовского.
27. Что думает дракон
27. Что думает дракон
И никаких хождений тенями — портал мне открыл сам Болотников.
— Ну как вы, Ольга Дмитриевна?
Оглядел меня внимательно, убедился, что стою на ногах, покивал.
— Благодарю, Матвей Миронович, я в порядке. В этот раз меня не ели и не драли.
— Вы пострадали от Бельского, так ведь?
— Наверное. Очень неприятное ощущение — когда не можешь пошевелить буквально ничем. Ни пискнуть, ни носом повести, ни кулак показать.
— Довелось однажды попасть в похожую ситуацию, — кивнул Болотников. — Но ничего, перемелется, мука будет. Прорвёмся. Располагайтесь, Ольга Дмитриевна, Алёшка заказал пирогов, и чаю сейчас подаст.
Я вошла в гостиную,
— Здравствуйте, Ольга Дмитриевна, — и ещё кланяется, чучело, на ногах еле стоит, и туда же!
— И вам здравствовать, Михаил Севостьянович, — коротко поклонилась я. — В силах ли вы участвовать в собрании?
— Вполне, — кивнул он. — Прошу прощения, что не ответил вам вчера. Не слышал, к большому моему сожалению.
Я как услышала про прощение, так у меня всё равно что земля из-под ног ушла. Но оказалось — нет, он не о том. А только лишь о вчерашней моей попытке.
— Ничего страшного, — я опустилась в кресло. — Вам необходимо больше отдыхать, чтобы скорее выздороветь.
— Верно говорите, Ольга Дмитриевна, — в гостиной возник Алексей с большой корзиной пирогов, которую и установил на салфетку посреди небольшого стола. — Скажите ему ещё, а то упрямый же, как баран, но вдруг вас послушает?
И принялся расставлять чашки с блюдцами, да непростые — из тонкого фарфора, с какими-то цветочками не только снаружи, но и внутри. Соколовский же только усмехнулся.
Из участников совещания кроме Болотникова прибыла лишь Ева Аркадьевна. Болотников открывал портал другим прибывающим, а Ева оказалась на стуле между Соколовским и мною, и рассказала, что по итогам бала слухи в городе ходят самые изумительные. Что некоторые маски превратились в тех самых зверей, которых изображали, и принялись уничтожать ни в чём не повинных людей. Что из могил выбрались упокойники и пошли озорничать по городу. И что в Знаменском предместье подстрелили лисицу — кур у кого-то воровала, и доставили её прямо в магическую управу. Правда, это оказалась простая лисица, никаким боком не демон.
Журналист Владимир Волчищев появившийся следующим, сообщил, что его лично губернатор попросил написать заметку в губернские ведомости о кончине Бельского — потому что слухи, да. И ещё ведь нужно сообщить о том в столицу, потому что не просто так, а князь, и всю жизнь на дипломатической службе, не последний человек в государстве, и служил ведь не спустя рукава, а не жалея живота своего.
— И ведь правда служил, — заметил, располагаясь за столом, прибывший Пантелеев. — Даже до нас доходили слухи, а где гвардия, и где министерство иностранных дел. Служил, как надобно служить, а чего сбрендил под конец… ну, такое дело, кто ж его знает-то.
Я подумала, что сбрендить мог как раз из-за того, что померещилось ему выполненное желание.
— А что за родня у Бельского? — спрашиваю, вдруг кто знает.
Оказалось, знает Болотников.
— Сестра у него была, ныне уже покойная, у неё остались дети и внуки, вот и вся родня. Титул, думаю, как раз сыну сестры и достанется.
— И вся коллекция редкостей? — уточняю я.
— Наверное, — Болотников пожимает плечами. — Посмотрят ещё, что там за редкости и нужно ли это им. Да и не удивлюсь, если распродадут.