Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
Волненіе, произведенное повсюду свжимъ политическимъ событіемъ, было такого рода, что въ столиц почти не обращали вниманія на частныя дла, и вотъ почему собственно Джорджъ Осборнъ, занятый приготовленіями къ неизбжно-предстоявшему походу, пропускалъ почти мимо ушей вс другія событія, которыя, нтъ сомннія, были бы для него интересны въ мирное время. Сказать правду, онъ не слишкомъ огорченъ былъ катастрофой, разразившейся надъ головою добраго мистера Седли. Онъ имлъ поэтическое совщаніе съ своимъ портнымъ въ тотъ самый день, когда кредиторы въ первый разъ обступили этого несчастнаго джентльмена. Старикъ-отецъ разсказалъ ему о постыдномъ и безчестгомъ поведеніи банкрота, намекнулъ деликатнымъ
Скоро пришелъ Доббинъ, и заботливой рукою отстранилъ отъ него четвертый или пятый стаканъ пунша, который онъ веллъ подать себ собственно отъ скуки; но когда другъ Доббинъ обнаружилъ намреніе вступить съ нимъ въ серьезный разговоръ, Осборнъ отклонился отъ всякихъ отвтовъ, и признался, что ему чертовски грустно.
Черезъ три дня, Доббинъ засталъ своего друга въ его комнат. Осборнъ сидлъ, облокотишимсь руками на столъ, заваленный газетными листами, и былъ, казалось, погруженъ въ мрачное раздумье,
— Что съ тобою, мой другъ? съ безпокойствомъ спросилъ кептенъ Доббинъ.
— Она… она прислала мн назадъ… мои подарки… вотъ эти. демонскія побрякушки. Посмотри сюда! Доббинъ взглянулъ на пакетъ съ надписью: «Капитагу Джорджу Осборну». Надпись была сдлана извстною рукою. Подл пакета въ безпорядк лежали: золотое колечко, серебряный перочинный ножикъ, купленный для нея на ярмарк Джорджемъ, когда онъ былъ еще мальчикомъ, золотая цпочка и миньятюрный медальйонъ съ волосами.
— Все кончено! сказалъ Осборнъ съ глубокимъ стономъ, вызваннымъ, вроятно, угрызеніемъ совсти. Вотъ теб, Вилльямъ, читай, если хочешь.
Онъ подалъ ему небольшое письмецо изъ нсколькихъ строкъ. Доббинъ прочиталъ:
«Папенька приказалъ мн возвратить вамъ вс сій подарки, полученные отъ васъ въ счастливые дни моей жизни. Я пишу къ вамъ въ послдній разъ. Не сомнваюсь, вы также какъ я чувствуете всю силу поразившаго насъ удара. Я первая разршаю васъ отъ обязательства, котораго исполненіе невозможно при настоящей бдности нашего семейства. Я уврена также, что вы не раздляете жестокихъ подозрній господина Осборна, которыя, быть-можетъ, всего боле сокрушаютъ разбитое сердце моего отца. Прощайте. Прощайте. Стану молиться Богу, чтобы онъ подкрпялъ меня среди всхъ этихъ несчастій, и благословилъ васъ навсегда. А.
«Я буду играть на фортепьяно, — на вашемъ фортепьяно. Какъ это мило съ вашей стороны прислать мн эту — теперь уже единственную мою драгоцнноеть!»
Доббинъ былъ джентльменъ удивительно нжный. Взглядъ на страдающихъ дтей или женщинъ всегда приводилъ его въ трогательяое умиленіе. Мысль, что Амелія скорбитъ душевно и томится въ своемъ одиночеств, переполняла его душу невыразимою тоской, и онъ обнаружилъ такіе признаки внутренняго волненія, которые, быть-можетъ, не совсмъ приличны мужу съ характеромъ ршительнымъ и твердымъ. Онъ клялся, что Амелія — небесный ангелъ, и съ этимъ мнніемъ Джорджъ согласился теперь отъ чистаго сердца. Еще разъ мистеръ Осборнъ пересмотрлъ исторію ихъ общей жизни,
И неужели онъ долженъ потерять все это тогда, какъ ему ничего не стоило овладть сокровищами этой юной души?.. Тысячи нжныхъ сценъ и воспоминаній пронеслись передъ его умственнымъ взоромъ: везд, всегда и во всемъ она была прелестна и добра. А онъ?.. мистеръ Джорджъ Осборнъ покраснлъ отъ стыда и угрызеній, когда собственный его эгоизмъ и равнодушіе пришли въ контрастъ съ этой совершеннйшей чистотою. Онъ забылъ теперь шумныя явленія въ политическомъ мір, забылъ свой честолюбивые планы, и друзья начали разсуждать только о дочери банкрота.
— Гд они теперь? спросилъ Осборнъ посл продолжительной бесды и длинной паузы.
Надобно сказать къ его стыду, что, съ нкотораго времени, онъ совершенно выпустилъ изъ вида свою невсту, и не зналъ, куда переселилось несчастное семейство Джона Седли.
— Гд они теперь? къ письму не приложенъ адресъ.
Доббинъ зналъ гд они. Онъ не только отослалъ къ нимъ фортепьяно, но въ добавокъ отправилъ, по городской почт, письмо къ мистриссъ Седли, испрашивая позволеніе навщать ихъ на знаменитыхъ Виллахъ Аделаиды. И не дале какъ вчера онъ видлъ добрую старушку, видлъ миссъ Амелію и, что всего важне, самъ принесъ въ гостинницу «Пестраго Быка» это прощальное письмо и пакетъ, которые такъ глубоко растрогали душу и сердца обоихъ друзей.
Добросердечный джентльменъ съ удовольствіемъ увидлъ, что мистриссъ Седли изъявила полную готовность принять его радушно, какъ одного изъ короткихъ пріятелей, навщавшихъ ея госгепріимный домъ на Россель-Сквер. Старушка находилась еще подъ вліяніемъ свжихъ впечатлній посл прибытія фортепьяно, которое, какъ она догадывалась, прислалъ Джорджъ въ знакъ памяти и дружбы. Не считая нужнымъ исправлять эту ошпбку достойной леди, кептенъ Доббинъ выслушалъ внимательно ея длинную и жалобную повсть, соболзновалъ ея лишеніямъ. и бдствіямъ, и вполн согласился, что старикъ Осборнъ обнаружилъ чорную неблагодарность къ своему благодтелю и другу. Когда наконецъ мистриссъ Седли поугомонилась въ изліяніи сердечной грусти, Доббинъ осмлился попросить позволеніе засвидтельствовать лично свое почтеніе миссъ Амеліи, которая, какъ-обыкновенно, была всегда наверху въ своей одинокой каморк. Черезъ нсколько минутъ, мать свела ее съ лстницы, и бдняжка вошла въ комнату, трепещущая и блдная какъ полотно.
Ея могильная наружность и мрачныя черты отчаянія на всей ея фигур были такъ поразительно-рзки, что благородный Вилльямъ Доббинъ затрепеталъ при взгляд на юную страдалицу, и ясно разобралъ на ея чел роковые слды зловщихъ предчувствій. Она посидла съ нимъ минуты дв или три, и потомъ, вручая ему пакетъ, проговорила голосомъ нершительнымъ и. слабымъ:
— Потрудитесь отдать это капитану Осборну и… и я надюсь, что онъ совершенно здоровъ и… это очень любезно, что вы пожаловали къ намъ и… и мы вс полюбили нашъ новый домикъ, и намъ здсь хорошо. И… и… я пойду наверхъ, мама, потому, что… такъ… мн что-то не здоровится сегодня. Прощайте, капитанъ.
Съ этими словами, миссъ Амелія сдлала книксенъ, улыбнулась, и побрела назадъ въ свою каморку. Мать, провожая ее наверхъ, бросила на Доббина взглядъ, исполненный отчаянной тоски; но великодушный джентльменъ не нуждался въ такомъ безмолвномъ обращеніи къ себ; онъ самъ любилъ ее слишкомъ нжно, чтобы не сочувствовать ея горю. Невыразимая грусть, соболзнованіе, страхъ, глубоко заронились въ его душу, и онъ поспшилъ удалиться изъ этого пріюта нищеты и скорби.
Какъ-скоро мистеръ Осборнъ услыхалъ, что пріятель его знаетъ, гд они живутъ, вопросы его обнаружили нетерпніе и пылкость пробудившейся страсти. Какъ онъ ее видлъ? Въ какомъ положеніи засталъ? Что она длала? Что говорила?