Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
— По совсти могу признаться, мистеръ Кломпъ, сказала мистриссъ Бьютъ, что все это время я не щадила никакихъ трудовъ, и никакихъ усилій для нашей драгоцнной паціентки, доведенной своимъ негоднымъ племянникомъ до этого ужаснйшаго состоянія нравственныхъ и физическіхъ недуговъ. О себ ужъ тутъ я не хлопочу нисколько; я не задумаюсь принести себя въ жертву.
— Да, сударыня, и ваша преданность заслуживаетъ истиннаго удивленія, началъ мистеръ Кломпъ, — но…
— И вообразите: я почти ни разу не сомкнула глазъ съ той поры, какъ пріхала изъ деревни! Ужъ какъ-скоро рчь идетъ
— Вы поступили тогда, какъ мать, сударыня, какъ превосходнйшая изъ матерей; но…
— Какъ мать семейства и жена достопочтеннаго человка, я смиренно признаюсь, и врю сердечно, что правила моей жизни именно таковы, какъ имъ слдуетъ быть, продолжала мистриссъ Бьютъ съ торжественностью счастливаго убжденія, — и могу васъ уврить, мистеръ Кломпъ, что я не отступлю отъ этихъ правилъ никогда, никогда, до послдняго моего вздоха. Пусть безчеловчные люди положили эту сдую голову на одръ болзни…
Здсь мистриссъ Бьютъ, длая выразительный жестъ, указала на одинъ изъ кофейныхъ париковъ миссъ Кроли, висвшихъ на гвоздик въ ея гардеробной.
— Да, пусть безчеловчные люди, не имющіе ни чести, ни стыда, сразили эту почтенную голову, и положили ее на одръ болзни, я никогда не оставлю ее, мистеръ Кломпъ, хотя бы это стоило мн совершеннйшаго изнуренія всхъ моихъ силъ. Ахъ, мистеръ Кломпъ! боюсь я, то-есть, я уврена, что для этой драгоцнной головы нужны, можетъ-быть, скоре духовныя, чмъ медицинскія утшенія.
— Я хотлъ вамъ собстенно замтить, сударыня, началъ опять мистеръ Кломдъ такимъ ршительнымъ голосомъ, который, повидимому, отстранялъ всякуювозможность дальнйшихъ перерывовъ, — я хотлъ вамъ. собственно замтитъ, что вы, по моему мннію, напрасно безпокоитесь слишкомъ о нашей паціентк, и чго вамъ нтъ ни малйшей надобности жертвовать своимъ здоровьемъ въ ея полвзу.
— Не только здоровьемъ, милостивый государь, я жизнью готова пожертвовать для родственницы своего мужа, храбро перебила мистриссъ Бьютъ.
— Очень хорошо; но прошу васъ обратить вниманіе, что теперь обстоятельства совсмъ не требуютъ такой жертвы, сказалъ мистеръ Кломпъ. Вы можете быть увреньг, что докторъ Скуилльсъ и я разсматривали болзни миссъ Кроли со всмъ стараніемъ и добросовстностью опытныхъ врачей: мы находимъ, что нервы ея ослабли и чрезмрное уныніе овладло ея душою, оттого собственно, что фамильныя происшествія слишкомъ взволновалй ее.
— Погубили, скажите. лучше, и это все ея племянникъ — сломить бы ему шею!
— Слишкомъ взволновали, и вы, сударыня, я говорю безъ преувеличеній — явились ангеломъ-хранителемъ, чтобъ утшать миссъ Кроли подъ бременемъ сильныхъ огорченій. Но докторъ Скуилльсъ и я держимся положительно и единоглаено того мннія, что для нашей любезной паціентки нтъ никакой надобности лежать день и ночь въ постели, не перемняя воздуха спальни. Она огорчена глубоко, спора нтъ; но это постоянное заключеніе, естественнымъ образомъ увеличиваетъ разстройетво ея душевныхъ силъ. Ей нужны перемны,
— Это бы, пожалуй, можно устроить, да только та бда, что передъ нашимъ домомъ снуетъ безпрестанно этотъ негодный племянникъ съ своей женой, возразила мистриссъ Бьютъ (выпуская кошку эгоизма изъ ящика своей тайны). Одинъ взглядъ на нихъ поразитъ миссъ Кроли жесточайшимъ ударомъ, и мы принуждены будемъ опять положить ее въ постель. Нтъ, мистеръ Кломпъ, ей не слдуетъ вызжать, и она не выдетъ до тхъ поръ, по крайней мр, пока я останусь въ ея дом. О моемъ здоровьи распространяться нечего: какая кому нужда до моего здоровья? Еще разъ, милостивый государь, я охотно повергну самую жизнь на жертвенникъ своихъ обязанностей.
— Такъ вы непремнно хотите, чтобъ она оставалась въ своей комнат?
— Непремнно.
— Въ такомъ случа, сударыня, я не могу отвчать за жизнь своей паціентки, сказалъ мистеръ Кломпъ серьёзнымъ тономъ. Нервы миссъ Кроли слабютъ со дня на день, и если вы желаете видть капитана Кроли наслдникомъ своей тётки, то я долженъ, милостивая государыня, объяснить вамъ откровенно, что вы хлопочете по возможности изо всхъ силъ въ пользу капитана Кроли.
— Великій Боже! Неужели жизнь ея въ опасности! закричала мистриссъ Бьютъ. Ахъ, мистеръ Кломпъ, что вы не извстили меня объ этомъ раньше?
Наканун этого вечера, за бутылкою вина въ дом сэра Лепина Уаррена, котораго супруга только-что разршилась отъ бремени тринадцатымъ младенцемъ, мистеръ Кломпъ и докторъ Скуилльсъ разсуждали о болзни миссъ Кроли такимъ образомъ:
— Что это за гарпія поселилась въ дом этой старушонки Кроли, желалъ бы я знать? спросилъ докторъ Скуилльсъ, выпивая рюмку вина. Кажется вдь чортъ принесъ ее изъ Гемпшира? Чудесная мадера!
— Какой болванъ этотъ Родонъ, что женился на гувернантк! замтилъ мистеръ Кломпъ. Вроятно было что-нибудь у этой двчонки.
— Зеленые глаза, прозрачная кожа, смазливое личико, замчательное развитіе лба, замтилъ докторъ Скуилльсъ, — а Кроли все-таки дуракъ.
— Дуракомъ родился, дуракомъ и умретъ, подтвердилъ мистеръ Кломпъ.
— Теперь, я думаю, не видать ему ни шиллинга отъ этой старухи, сказалъ докторъ Скуилльсъ посл короткой паузы. Она передлаетъ завщаніе… если только успетъ.
— Неужели, въ самомъ дл, ей прійдется протянуть ноги? Жаль, я потеряю дв сотни фунтовъ годоваго дохода.
— Эта гемпширская вдъма отправитъ ее мсяца черезъ два, Кломпъ, за это ручаюсь, мой другъ, если она останется здсь, сказалъ докторъ Скуилльсъ. Женщина старая — обжора — субъектъ нервозный — трепетаніе сердца — сдавленіе мозга — апоплексія — поминай какъ звали. Выгони эту вдьму, Кломпъ, подыми старуху, или твои двсти фунтиковъ взлетятъ на воздухъ.