Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
Но факт оставался фактом. Биография моя пополнилась кучей несуразных мелочей.
Я – Гвендолин Шеферд. Родилась 6 октября 1994 года. Мне 16, и я обычная девчонка с огромным вагоном комплексов, потрясающей неуклюжестью и так же счастливая обладательница родимого пятна в виде банана. Все это было известно каждому в этой комнате, кроме меня.
Теперь все стало еще более запутанно.
Я – Рубин. Двенадцатая в круге путешественников во времени. Ворон по званию и последняя по счету. Было бы чему удивляться, не правда ли?
– То есть вы не
– Лекарство, которое спасет человечество, юная леди, не нуждается в названии, - вновь уклонился от ответа старший де Виллер.
Кажется, у них это в роду, у этих де Виллеров.
– В итоге это окажется обычным аспирином, который в 18 веке точно бы назвали «спасением человечества» и «чудом Божьим», - усмехнулся Ксемериус, перебираясь ко мне на колени.
– И вы работаете на человека, который не дал вам ни единой гарантии?
Как можно поверить людям, которые сами не до конца в курсе того, чем занимаются? Это сборище, многовековой альянс величайших умов, которые просто восхищаются тем, что в мире есть хоть что-то волшебное, умудрилось построить замок из костей, не боясь, что кто-то однажды его разрушит.
– Ты больше не сможешь убегать от ответов, дядя, - усмехнулся Гидеон, подмигивая мне, отчего в груди тут же стало теплее. Приятно знать, что ты не единственная в этом дурдоме, кого еще можно выпустить под расписку. Мы прошли тест, не черпая воду из ванной ковшиком, а просто вытащив затычку.
Поэтому я вновь повернулась к мужчине и уставилась на него, ожидая ответов.
– Бога ради, Фальк! Это становится смешно! Вам пора опустить свой вздорный нос, юная леди, и просто выполнить свое предназначение! – воскликнул уже другой мужчина. Доктор Уайт. Высокий, в очках, он выглядел так, как будто только недавно приехал с какой-то важной конференции, настолько важным он пытался казаться. Если бы не маленький мальчик, что стоял рядом с ним, цепляясь за штаны, я бы подумала, что он жуткий сноб.
– А кто вы такой, чтобы говорить мне о моем предназначении? – я вскочила на ноги, сама того не ожидая. Что-то во мне кипело с такой яростью, что, казалось, вот-вот сожжет мне внутренности. В голове тут же возникла безумная мысль, что я выше его по социальной лестнице и что это он должен выражать свое уважение ко мне. Образ людей, одетых в странные камзолы и платья, вспыхнул и тут же пропал.
Я стояла так долго, с вызовом глядя на изумленное лицо доктора и теребя безымянный палец на левой руке.
– Гвенни, - нежный голос заставил меня оторваться от созерцания наглого мужчины, и я обернулась к Гидеону, - Просто сядь, пожалуйста.
Он выглядел изумленным, но смотрел так, словно совершенно не удивился такому поведению. Так вот какая я на самом деле? И вправду заносчивая и наглая девчонка, как говорила Шарлотта? Испугавшись жестокой правды, я практически не села, а упала на стул, и уставилась на свои руки, трясущиеся от злости. Спокойствие пришло только тогда,
– Простите, - прошептала я, не поднимая взгляда. Слишком стыдно. Только Ксемериус, который свалился с моих ног, когда я резко вскочила, вновь забрался на колени и одобряюще усмехнулся.
– Так им и надо! Моя девочка!
Через каких-то пятнадцать минут меня уже вели по длинному коридору к хронографу, предварительно завязав глаза. Хотя я и не понимала зачем, потому что где-то в глубине себя, я знала каждый поворот. Когда мы оказались в помещении, где лежал хронограф, меня уже нечем было удивить. За столом сидел рыжий мужчина, который тут же вскочил на ноги и, запинаясь, рассказал о том, что никаких происшествий не свалилось на его дежурство. Конечно же, более деловито и очень по правилам. Какое-то время мне пытались объяснить, как работает сам хронограф, но я слушала их вполуха, иногда сама на автомате додумывая то, как устройство работало. Весьма удачно, я бы даже сказала.
Когда они настроили хронограф и попросили Гидеона испробовать хронограф первому, я отчего-то ожидала, что сейчас кто-нибудь выскочит из-за двери и радостно сообщит нам, что программа «Розыгрыш» успешно завершена, но этого не случилось. Едва парень коснулся иглы, комнату заполнило бело-голубое сияние, которое тут же пропало.
Как и сам Гидеон.
– Он пропал, - прошептала я, прежде, чем сама уколола палец. Сначала я ничего не почувствовала, оттого уже хотела радостно вскликнуть. Якобы: «Видите, видите! Вы всего лишь шарлатаны!». Но спустя две-три секунды, появилось странное ощущение, словно все мои внутренности скручивает в комок. Голова начала кружиться, подыгрывая тошноте. И в одно мгновение я растворилась вместе с радостным криком Ксемериуса «на абордаж!» в красном свечении.
Он целует меня, прежде чем я исчезаю.
У него черные глаза и невероятно теплые губы.
И я знаю, что вернусь к нему, едва улажу все дела. Я обещала, что вернусь. Только вот он смотрит на меня так, словно уже заранее знает, что я забуду его как страшный сон.
– Жемчужина, - говорит он и…
Я оказалась в темном помещении, где свет появился только тогда, когда я больно ударилась об угол стола, так как попыталась сделать шаг. Гидеон смотрел на меня извиняющимся взглядом, отпуская горящую лампочку из рук и направляясь ко мне. Но воспоминание было настолько свежо, что стало плевать даже на боль в боку.
– Кто он?
Гидеон тут же остановился и удивленно огляделся по сторонам.
– Кто он? – переспросил он, явно не понимая.
– Парень с темными глазами. Он только что… Я только что вспомнила. То, как я элапсировала. Только не в прошлое, а в будущее. Я сказала ему, что скоро вернусь, а он не верил. Там был и ты. Точнее твой голос. Ты сказал, что погубила себя сама.
Слова вырывались из меня против моей воли. Я говорила и говорила, в то время как Гидеон смотрел на меня все более удивленно, даже с примесью какого-то ужаса.