Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
Тяжело вздохнув, я лишь быстро поцеловала Гидеона и тут же отстранилась.
– Тебе нужно на элапсацию, - протянула я, носом утыкаясь в его голый торс. От него приятно пахло гелем для душа и чем-то цитрусовым, от того совершенно не хотелось отстраняться. Только противная мысль о том, что я здесь совершенно не ради этого, заставляла меня переставлять ноги подальше от соблазнительного обмана, чтобы скрыться от всего мира в ванной, отправив Гидеона на несколько унизительные поиски моей одежды, разбросанной по всей квартире.
Я старалась не думать о том, что говорил
Смогу ли я когда-нибудь открыть глаза и быть нужным человеком? Не Рубином, не Вороном, не владелицей огромной компании, не девушкой, которую бросили, не девушкой, которую когда-то любили и уж точно не оружием, что жаждет мщения. А просто человеком, который может открыть глаза и видеть солнечный свет, проникающий сквозь шторы, чувствовать легкий ветер на своей коже, чувствовать, что кто-то поддерживает меня, а не сторонится точно прокаженную, не достойную. Так много всего, что я хотела изменить! Так много всего, что я не могла сделать!
В бессилии прислонилась лбом к стене и резко переключила душ на холодный режим. Ледяная вода тут же обхватила все мое тело, заставляя напрячься, но я продолжала стоять, не способная двигаться, стараясь смыть всю грязь, что накопилась во мне за последние дни. Все мысли – то, на что я надеялась, но не могла иметь, то, о чем и не думала, но смогла заполучить.
С протяжным и бесшумным криком, я ударила кулаком по стене. Снова и снова, пока вся боль грязью стекала в водосточную трубу. А я и не думала, что она когда-нибудь покинет меня окончательно. Будь здесь Бенедикт, он бы знал, что сказать, знал, что нужно было бы делать – ломать весь мир или подчиняться его беспокойному течению. Но его тело истлело, как и мои воспоминания о нем, оставляя лишь голый скелет человека, которого я когда-то любила.
Все, что мне осталось, это надеяться, что Гидеон сможет принять меня такую – покореженную временем, войнами и бесконечными погонями. Застывающую на какую-то секунду, чтобы вспомнить что-то давно ушедшее. Огибающую людей точно они не были достойны моего внимания.
Я такая. Ничего во мне более не изменится.
Люди могут либо принять меня, либо игнорировать.
– Гвендолин Шеферд-Монтроуз-Бенфорд! Бога ради! – вновь закричал Ксемерус, - Я устал только повторяя твои фамилии! Шевелись!
Я нервно рассмеялась такой резкой смене обстановки и тут же облегченно вздохнула. Что ж, по крайней мере, Ксемерус никогда не меняется. Он все тот, каким я встретила его двести с лишним лет назад.
***
– Что мы будем делать?
Машины так быстро проносились мимо, завораживая меня своей скоростью, что я не сразу осознала, что Гидеон задавал этот вопрос мне. Я повернулась к нему и застыла, не зная, что же сказать. И вправду, что же мы собирались делать? Ждать подходящего момента, чтобы наконец-то разрушить эту петлю, что обхватила мою жизнь или действовать вопреки всем доводам рассудка,
Все утро Гидеон выглядел самым счастливым человеком на свете – он улыбался, подпевая Райану Теддеру о том, что он готов выдать все свои секреты, если я не дам ему пропасть в этой фальши. Подтанцовывая, он выложил на мою тарелку самую изумительную яичницу, которую мне только приходилось пробовать (ведь ни один французский ресторан не готовит руками любимого мужчины) и так задорно рассмеялся, когда я сказала ему это вслух, а после запечатлел на моих губах самый нежный поцелуй , заставляя Рафаэля сморщится и попросить нас уйти в комнату.
Разве не так должно было быть всегда? Если бы не сломанный хронограф и жалкие попытки Сен-Жермена скрыть меня в прошлом и без всяких помех уничтожить ту единственную, что мешает его «жил очень долго и счастливо», сложилась бы моя жизнь подобным образом? Школьные будни, любимая лучшая подруга и вечные сплетни во время уроков, пятничный мятный чай вместе с семьей и невероятные вечера с любимым человеком, просмотры новых кинофильмов и ссоры из-за музыки или чьих-то не слишком приличных взглядов на чужих нам людей.
Вместо этого я держу под контролем могущественную организацию, чтобы тайно управлять через нее другой организацией и все это лишь для того, чтобы уничтожить всего лишь одного человека. Глупое стечение обстоятельств.
Поэтому я просто улыбнулась Гидеону и взяв его руку, сильно сжала ладонь.
– Мы начинаем игру.
Которую я ни за что не проиграю.
Я выхватила телефон из сумки и поморщилась, увидев около пятидесяти звонков от Лесли, но тут же проигнорировала это, обещая себе, что разберусь со всеми последствиями позже, и набрала другой номер.
– Гвендолин, - тут же отозвались на другом конце провода.
Я вновь повернулась к Гидеону, словно ожидая хоть какого-то знака. Правильно ли я все делала? Настало ли нужное время? Но увидев его обеспокоенное лицо, я лишь набралась решимости. Я ждала слишком долго.
– D'ecouvrir, - произнесла я пароль.
– Ты уверена? – тут же всполошился собеседник. Я лишь устало покачала головой. Нет, вовсе я не уверена. Но все же сказала:
– Да.
Но не успела я убрать телефон обратно в сумку, как он тут же зазвонил. На дисплее тут же высветилось имя: «Джудит». Гидеон все это время не сводил с меня своего настороженного взгляда.
– Что случилось, Джуди? – спросила я, понимая, что уж она-то не стала бы звонить просто так.
– Шарлотта, - тут же зашептала миссис Дженкинс. Ее было плохо слышно, словно она прикрывала рукой рот, чтобы ее не услышали, - Она здесь. Разговаривает с Уитменом и то, что она ему говорит, ему явно не нравится.
Я тут же в ужасе замерла, пока сознание быстро перебирало в голове всевозможные варианты того, что Шарлотта могла бы рассказать Уитмену. Что я не вернулась сегодня домой? Что моя мама в ярости, что я опять пропала где-то с Гидеоном де Виллером? Или быть может то, что я сильно изменилась за время амнезии, хотя и вспомнила всю свою прежнюю жизнь? Бинго!