Бегство от любви

Линдсей Рэчел

Она переоделась в прямое платье из черного бархата, провела руками по ткани, облегающей бедра, и теперь стоя перед зеркалом желала, чтобы этим вечером ей наконец удалось бы отрешиться от всех мыслей, связанных с клиникой и Филиппом.

— Я молодая, незамужняя женщина, и к тому же даже очень недурна собой. И кто знает, может быть мое счастье где-то здесь, совсем рядом.

Но такой ее приподнятый душевный настрой совсем не вязался с атмосферой, царившей в огромном полупустом ресторане, и тогда Лесли, поспешно ретировавшись, поспешила в холл, где она еще некоторое время разглядывала изумительной красоты

гобелены, которыми были увешаны стены. Со вздохом сожаления Лесли заставила себя вернуться к суровой прозе жизни: будет наверное лучше одеться и выйти в город, чтобы поужинать в каком-нибудь маленьком, уютном кафе, чем ужинать здесь, в одиночестве.

Подойдя к дверям лифта, она слышала, как кабина спускающегося гидравлического лифта бесшумно остановилась на этаже, звякнул колокольчик, распахнулись двери, и одновременно с тем, как она вошла в лифт, из него вышел мужчина. Оба они остановились и оглянулись.

— Филип!

— Лесли!

Он первым сумел оправиться от изумления.

— А Ричард сказал мне, что ты вроде собиралась в Литцирутти.

— Я передумала. Мне показалось, что я слишком устала для того, чтобы отправляться в горы пешком или на лыжах. А я не знала, что ты приедешь сюда.

— Я и сам этого не знал. Но вчера вечером Зекер вернулся из Штатов, и он попросил меня приехать к нему.

— Тогда не смею тебя задерживать.

— А я уже встретился с ним. А ты, кажется, собиралась выйти куда-то?

— Да. В ресторане слишком пусто. Ужас, как неуютно.

Он улыбнулся.

— Большинство постояльцев отправляются ужинать в гриль-бар. Это очень известное место.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя идиоткой.

— Я вовсе этого не хотел. — Он снова улыбнулся. — Может быть ты не откажешься поужинать со мной? Я все равно тоже собирался сейчас выйти пройтись, и было бы по крайней мере не разумно, если бы каждый из нас отправился на ужин в одиночестве.

— Какое тактичное приглашение!

— А теперь я чувствую себя полнейшим идиотом.

На этот раз наступил ее черед улыбаться.

— Несомненно мы начинаем это вечер на весьма показательной ноте! Но за приглашение спасибо. Я его с удовольствием принимаю. Вот только поднимусь в номер и надену пальто.

Оказавшись в своей комнате, Лесли еще какое-то время раздумывала над тем, а не переодеться ли ей в другое, более нарядное платье, но все же сумела устоять перед подобным соблазном. Но вот отказать себе в том, чтобы надеть пару длинных, блестящих сережек, которые так дивно покачивались при каждом повороте головы, и от которых ее скромный наряд сразу начинал казаться как-то изящнее и утонченнее, она так и не смогла.

Когда Лесли вышла из лифта, Филип тут же подошел к ней, и уже вместе они направились к такси, ожидавшему их у входа в отель.

— И куда мы поедем?

— Во "Францис Канер". Это мой любимый ресторан.

К тому времени уже совсем стемнело, и за окнами мела пурга. На улицах было скользко, и машину то и дело заносило, пока они ехали по узеньким, извилистым улочкам, направляясь в старую часть города. Наконец такси остановилось перед массивной дубовой дверью с табличкой "Францис Канер". Потом Филип вел ее по узкому коридору, из которого они вошли в небольшой зал, где пианист что-то наигрывал на рояле. Они прошли еще дальше, через всю

комнату, и заняли столик у стены.

Сев за стол, Лесли с интересом огляделась по сторонам. Они как будто находились в подвале: каменные стены были покрыты белой штукатуркой, а под самым потолком темнели балки. Подоконники, расположенные по всей длине одной из стен, были сплошь уставлены цветочными горшками с буйно зеленеющими в них растениями — это было единственный островок цвета среди океана кипельно белых скатертей.

— Здесь прекрасно готовят, — сказал Филип, передавая ей меню.

Взглянув на немецкие слова, Лесли покачала головой.

— Ничего не могу разобрать. В таких местах как это есть какие-нибудь особые, фирменные блюда?

— Да. И предоставь это мне.

Она согласно кивнула, и тогда Филип подозвал жестом официанта и сделал заказ.

— А я и не знала, что ты так хорошо говоришь по-немецки, воскликнула Лесли. — В клинике…

— Давай не будем о клинике, — резко перебил ее Филип. — Мне так редко удается вырваться из нее, что сейчас мне очень хочется забыть о том, кто я такой, и чем я там занимаюсь. — Он усмехнулся. — А вы всегда принимаете приглашения на ужин от незнакомых мужчин?

— Только от тех, кого мне удается подцепить в лифте, — сказала Лесли, принимая его тон. — И вообще-то, молодой человек, вы мне все так еще и не соизволили представиться.

— Тогда называй меня просто Филип. А тебя как зовут.

— Лесли.

— Очень красивое имя — Лесли.

Они сидели за столом, глядя друг на друга и улыбаясь, и их окружала атмосфера той доверительности, как это было несколько недель тому назад в "Пост-Отеле". Как и прежде он отрешился от своего официального имиджа и все тут же было позабыть, даже тот факт, что его тяжело больная жена осталась в больнице, отделенной от Цюриха не столь большим расстоянием.

— Тебе очень идет черный цвет, — мягко сказал он. — Ты часто так одеваешься?

— У меня нет такой возможности.

— Возможно это и к лучшему — у многих могла бы подняться температура! — Он пристально смотрел на нее. — Что ты сегодня сделала с собой? Ты как будто выглядишь не так как всегда.

— Может быть это из-за сережек.

— Красивые серьги. Недавно купила?

— Что ты! Нет, конечно! Ричард подарил их мне по случаю окончания учебы.

Как только эти слова были произнесены, Лесли почувствовала, что он как будто снова замкнулся в себе, и наступило неловкое молчание, нарушенное приходом официанта, подавшего горячие блюда. Здесь была форель в винном соусе, после чего последовала грудка молочного поросенка, горох и помидоры, фаршированные чем-то белым, по виду напоминающим взбитые сливки, один из которых Лесли решила попробовать.

— Ой! — На глаза навернулись слезы, которые тут же обильно покатились по щекам. Она торопливо схватила стакан воды, одним залпом выпила его, и откинувшись на спинку стула, принялась вытирать глаза. — Боже мой, мне показалось, что я вся загорелась изнутри. Что это такое?

— Соус из хрена, взбитый со сливками. Очень многих это и вводит в заблуждение.

— Ты хочешь сказать, что ты знал об этом?

Он усмехнулся в ответ.

— И поделом тебе. В следующий раз, когда я скажу, что нужно забыть о прошлом, не заводи разговора о своих воздыхателях.