Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
Уиндэм-Мэтсон захохотал.
— А победив Роммеля, англичане могли двинуться через Турцию на соединение с остатками русских армий. В книге они останавливают рвущихся в глубь России немцев у одного города на Волге. Этот город никому не известен, но он существует, я нашла его в старом атласе.
— Как он называется?
— Сталинград. Там британцы добились перелома в войне. А Роммелю так и не удалось пробиться к отступающим армиям восточного фронта, которыми командовал фон Паулюс. Помнишь его? И немцы не сумели прорваться ни на Ближний Восток — к нефти, ни в Индию — на соединение с японцами. И...
—
— Да, ужасно было, когда на место Роммеля назначили это чудовище Ламмерса. До него не было ни казней, ни лагерей.
— При Роммеле тоже были лагеря.
— Но...— женщина запнулась.— Неофициально. Возможно, головорезы из СС и творили мерзости, но... Роммель был не такой, как другие. Он походил на старых пруссаков — суровый...
— Хочешь знать, кому США обязаны своим возрождением? — спросил Уиндэм-Мэтсон.— Кто не пожалел труда для воссоздания американской экономики? Альберт Шпеер. Не Роммель и не Организация Тодта. Шпеер оказался самым полезным из тех, кого Партай [42] послала в Северную Америку. При нем снова заработали заводы, корпорации — вся промышленность, и неплохо заработали. Хотел бы я, чтобы и у нас было то же самое. А то какую отрасль ни возьми, везде конкурируют не меньше пяти компаний, неся ужасающие убытки. Ничего глупее, чем соперничество в экономике, не придумаешь.
42
Партия (нем.).Здесь — германская национал-социалистическая рабочая партия, НСДРП.
— Моя подруга жила в трудовых лагерях и рабочих поселках, что построили на востоке,— сказала Рита.— Я бы там не выдержала. Представляешь, там проверяют почту. Она ни о чем не могла рассказать мне, пока не вернулась сюда. Их будили в шесть тридцать оркестром.
— Ничего, привыкла бы. Тебе бы обеспечили чистое жилье, сносное питание, медицинское обслуживание и условия для отдыха. Что еще нужно? Птичье молоко?..
Большой немецкий лимузин медленно вез их по окутанному ночным туманом Сан-Франциско.
Тагоми сидел на полу в позе Будды и дул в пиалу с китайским чаем, с улыбкой поглядывая на Бэйнса.
— А вы здесь неплохо устроились,— нарушил молчание Бэйнс.— И вообще, на Тихоокеанском побережье довольно спокойно. Совсем не так, как... там.— Он не стал уточнять.
— «Божественное говорит с благородным человеком под знаком пробуждения».
— Простите?
— Это Оракул. Один из его афоризмов.
«Витают в облаках — вот чем они тут занимаются»,— мысленно улыбнулся Бэйнс.
— Мы непостижимы для европейца, поскольку живем по книге, которой пять тысяч лет. Задаем ей вопросы так,
Тщательно подбирая слова, Бэйнс ответил:
— Знаете, я не очень хорошо разбираюсь в религиях. Это не моя стезя. Мне хотелось бы поговорить о том, в чем я более сведущ.
Действительно, он почти не понимал Тагоми. «Должно быть, я устал,— решил Бэйнс.— С той минуты, как я здесь оказался, все как будто приобрело карликовые размеры. Все кажется мелким, незначительным... нелепым, что ли. При чем тут книга, которой пять тысяч лет, при чем тут часы “Микки-Маус”, при чем тут Тагоми с хрупкой пиалкой в руке... и огромная, уродливая голова бизона, злобно глядящая на меня со стены?»
— Чья это голова? — спросил он вдруг.
— Одного из зверей, за счет которых в былые времена жили аборигены,— ответил Тагоми.
— Ясно.
— Показать вам, как надо охотиться на бизонов? — Тагоми поставил пиалку на столик и встал. Дома по вечерам он носил шелковое кимоно, шлепанцы и белый шарф.— Вот я на железном коне.— Широко расставив ноги, он принял низкую стойку,— На коленях — верный винчестер образца тысяча восемьсот шестьдесят шестого года из моей коллекции,— Он вопросительно посмотрел на Бэйнса.— Вы, наверное, устали с дороги, сэр?
— Боюсь, что да,— ответил Бэйнс.— Слишком много впечатлений. Да и дела висят тяжким грузом... — «И кое-что еще,— добавил он мысленно. У него раскалывалась голова.— Интересно, можно ли здесь раздобыть обезболивающие таблетки фирмы “ИГ Фарбениндустри”?» Он привык к ним с тех пор, как стал страдать хроническим фронтитом.
— Все мы должны во что-то верить,— сказал Тагоми.— Нам не дано заглянуть в будущее. Мы не знаем ответов.
Бэйнс кивнул.
— Моя жена найдет какое-нибудь лекарство от головной боли,— пообещал Тагоми, видя, что гость снял очки и трет затылок.— Это у вас от напряжения глазных мускулов. Извините.— Он поклонился и вышел из комнаты.
«Что действительно нужно, так это выспаться,— подумал Бэйнс.— Всего-навсего провести ночь в постели. А может, мне просто не по плечу дело, за которое я взялся? Инстинктивно хочется спрятать голову в песок».
Когда Тагоми вернулся с таблеткой и стаканом воды, Бэйнс произнес:
— Видимо, мне действительно придется пожелать вам спокойной ночи и отправиться в гостиницу. Если не возражаете, мы могли бы встретиться завтра. Кстати, я хотел кое-что уточнить, Вам не говорили о третьем лице, которое примет участие в наших беседах?
Мелькнувшее в глазах Тагоми удивление тут же сменилось напускной беззаботностью.
— Мне об этом ничего не известно. Было бы интересно узнать.
— Это человек с Родных островов.
— Вот как? — На сей раз Тагоми не выдал удивления. Он вполне владел собой.
— Это пожилой бизнесмен, отошедший от дел,— пояснил Бэйнс.— Путешествует морем и уже две недели в пути. У него предубеждение к полетам.
— Видимо, чудаковат,—заметил Тагоми.
— Он по-прежнему в курсе всего, что касается экономики Родных островов, и может предоставить нам необходимую информацию. Наверное, мы могли бы обойтись и без его услуг, но при его участии наша беседа окажется более плодотворной.