Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
— Что там, Сэм? — повернулся к нему Эл Хэммонд. Его вдруг охватила внутренняя дрожь: он понял, что сейчас произойдет что-то еще.
— Разве на пятидесятицентовой монете изображен не Уолт Дисней? — спросил Сэмми.
— Обычно Дисней,— сказал Эл.— А если монета старая, то Фидель Кастро. Дай-ка посмотреть.
— Еще одна старая монета? — спросила Пат.
— Нет,— сказал Эл.— Отчеканена в прошлом году. Ее принял бы любой автомат...
— Так в чем же дело? — сглотнув, сказала Эди Дорн.
— Сэм все
— Я... я не знаю...— после долгого молчания сказала Эди.
— Знаешь.
— Ну, знаю,— с раздражением, будто ее вынудили сознаться в чем-то постыдном, сказала Эди.
— Это Рансайтер,— сказал Эл, обводя всех взглядом.
— Занеси и это в свой список,— тихим голосом сказала Типпи Джексон.
— Я думаю, мы имеем дело с двумя независимыми процессами,— деловито заговорила Пат.— Один из них — это процесс старения и разложения. Все согласны?
— А второй? — спросил Эл, подняв голову.
— Я не совсем уверена...— заколебалась Пат.— Но это что-то, связанное с мистером Рансайтером. Я думаю, мы увидим его и на других монетах... Проверьте пока свои деньги, а я еще подумаю.
Все, один за другим, стали доставать кошельки и бумажники, рыться в карманах.
— Пять поскредов с великолепным портретом мистера Рансайтера,—провозгласил Йон Илд,—Остальные... нет, остальные обычные. Хотите посмотреть, мистер Хэммонд?
— У меня два таких,— сказал Эл,— Пока. У кого еще? — Поднялось шесть рук.
Эл долго задумчиво смотрел на них.
— Ну что ж... У восьмерых из нас завелись деньги Рансайтера — назовем их так. Думаю, к концу дня все наши наличные превратятся в них. Или завтра. Или еще через день... Главное, что мы можем ими пользоваться: их принимают автоматы, примут и в погашение кредита.
— А вдруг нет? — сказал Дон Денни,— Откуда ты это знаешь? Эти, как ты их назвал, деньги Рансайтера...— он помахал банкнотой.— По какой причине банки должны принимать их? Они не были пущены в оборот правительством. Это игрушечные, ненастоящие деньги.
— Допустим,—сказал Эл.—Допустим, они не настоящие. Допустим, банк их реквизирует. Ну и что? В этом ли проблема?
— Проблема в том,— сказала Пат,— что мы не понимаем, в чем суть этого процесса, этих проявлений Рансайтера.
— Ты правильно сказала,— подхватил Дон Денни.— «Проявления Рансайтера» — это и есть второй процесс. Одни монеты исчезают, выходят из оборота — на других появляется Рансайтер. Процессы идут в противоположных направлениях. Один основан на уходе, на исчезновении из мира чего-то — другой на появлении в мире того, чего никогда не существовало.
— На исполнении желаний,— сказала Эди Дорн тихо.
— Что-о? — удивился Эл.
— А вдруг это было тайной мечтой мистера Рансайтера — чтобы его
— А на спичечных коробках? — прищурился Тито Апостос.
— Наверное, нет,— сказала Эди,— Это не очень грандиозно.
— Вообще-то реклама фирмы была и на спичечных коробках,— размышляя, заговорил Дон Денни.— На коробках, в газетах, по ТВ, в журналах. Рекламные бюллетени рассылались по почте. Этим всем занимался наш отдел по связям с общественностью. Рансайтер в его дела не вникал. Спичечные коробки не интересовали его и подавно. Так что, будь это все реализацией его скрытых стремлений, мы скорее увидели бы его лицо на экране телевизора, а не на деньгах или спичечных коробках.
— Может быть, он есть и на экране,— сказал Эл.
— Точно,— подхватила Пат.— Мы ведь так и не включили телевизор.
— Сэмми,— сказал Эл, подавая монету,— включи этот ящик.
— Не знаю, хочу ли я все это смотреть,—сказала Эди Дорн, когда Сэмми, опустив монету, стал манипулировать с кнопками.
Открылась дверь, и вошел Джо Чип. Эл увидел его лицо.
— Выключи,—скомандовал Эл и встал. Остальные молча смотрели, как он шел к Чипу.—Джо, что случилось? В чем дело?
— Я взял корабль в Цюрихе, чтобы прилететь сюда,— сказал Джо.
— Ты с Венди?
— Выпиши чек, надо расплатиться. Корабль ждет на крыше. У меня не хватило денег.
— Вы можете это уладить? — спросил Эл Уэйлиса.
— Да, конечно...— Прихватив кейс, тот вышел. Джо так и стоял у дверей. Элу он показался постаревшим на сотню лет.
— В моем кабинете...— он отвернулся от стола и заморгал,— Я не знаю... вам не стоит смотреть на это... Человек из мораториума сказал, что не может ничего сделать, потому что прошло слишком много времени. Годы...
— Годы? — сказал Эл, холодея.
— Пойдем со мной,— сказал Джо. Вместе с Элом они вышли из конференц-зала и пересекли холл по направлению к лифту.— Я наглотался таблеток на корабле. Их тоже включили в счет. Теперь вот ничего не чувствую. Наверное, потом почувствую опять...
Подошел лифт. Они спустились на четвертый этаж, где находился кабинет Джо.
— Никому не пожелал бы увидеть такое,— сказал Джо.— Но, думаю, ты выдержишь. Раз уж я выдержал, то ты как-нибудь...— он включил свет.
— Боже всевышний! — выдохнул Эл.
— Не открывай,— сказал Джо.
— Конечно... Утром или ночью?
— Я думаю, все произошло быстро. У дверей в мой номер я нашел клочья одежды, а через холл она прошла нормально, никто ничего не заметил. То есть то, что она добралась до номера...—Джо замолчал.
— Свидетельствует о том, что передвигалась она самостоятельно — ты это хочешь сказать?
— Я думаю о нас. Об оставшихся.
— Не понял?
— Что-то такое... случается с нами...