Бегущий по лезвию бритвы

Дик Филип Киндред

— Господи, да поищи ты лучше что-нибудь знакомое. «Уинстон» или «Кул».— Эл вытащил блок из штабеля.— Пустой...— Встряхнул его. Внутри все-таки что-то было — легкое, маленькое. Эл разорвал тонкий картон и заглянул внутрь коробки.

Это был клочок бумаги, исписанный мелким, хорошо знакомым им обоим почерком.

Мне необходимо войти в контакт с вами. Ситуация сложная и становится все более сложной. Есть несколько проблем, которые я хотел бы с вами обсудить. Не поддавайтесь панике. Мне очень жаль Венди Райт, но мы сделали все, что могли.

— Он знает о Венди,— сказал Эл.— Может быть, это значит, что с остальными

ничего не случится?

— Случайно взятый блок,— сказал Джо,— в случайно найденном магазине в городе, выбранном наугад. И что? Мы получаем предназначенную нам записку от Глена Рансайтера. А что в других блоках? Тоже записки? — Он поднял блок «ЛМ», встряхнул его, открыл. Десять пачек сигарет сверху и десять во втором ряду.— Все в норме...

— В норме? — Эл достал одну из пачек.

— Здесь полный порядок, видишь, да? — Джо вытащил еще один блок из середины штабеля, взвесил на руке, не вскрывая.— Этот тоже полный...— Взял еще один. Потом еще...

Эл стряхивал с пальцев табачную труху.

— Удивительно, как он узнал, что мы придем именно сюда? — сказал Эл.— И возьмем именно этот блок? — Впрочем, все эти вопросы лишены смысла, подумал Эл. Хотя... Процесс разложения против Рансайтера. И так во всем мире. В мироздании. Может быть, солнце погаснет, и Глен Рансайтер повесит на это место что-то, заменяющее солнце. Если сможет, конечно.

Сможет или не сможет, вот в чем вопрос, подумал Эл. Кто знает, на что способен Рансайтер?

И как далеко может зайти процесс разложения?

— Попробуем что-нибудь еще,— сказал Эл. Он двинулся по проходу вдоль стеллажей, уставленных банками, коробками и пачками, и дошел до отдела бытовой техники. Там его внимание привлек шикарный немецкий магнитофон.— Выглядит солидно,— сказал он идущему следом Джо. Выбрал такой же, в упаковке,— Возьмем с собой в Нью-Йорк.

— Может, распакуем и проверим? — предложил Джо.

— И так все понятно,— сказал Эл.— А полной проверки мы здесь все равно не сможем провести.— Он взял магнитофон и пошел к кассе.

Вернувшись в Нью-Йорк, они передали магнитофон в мастерские Ассоциации. Четверть часа спустя мастер сообщил:

— Все движущиеся части изношены. Резина крошится на кусочки. Тормозные колодки лентопротяжного механизма стерты начисто. Эта штука требует капитального ремонта и замены многих частей.

— Как после многолетнего пользования? — спросил Эл.

— Именно так. Давно он у вас?

— Сегодня купил.

— Это исключено,— сказал мастер.— Или вам подсунули...

— Я знал, что беру,— сказал Эл.— Знал, еще не сняв упаковку... Новый, только что с завода магнитофон — изношен полностью,— повернулся он к Джо.— Куплен за игрушечные деньги, которые магазин согласился принять. Ничего не стоящие деньги, ничего не стоящая вещь — в этом что-то есть.

— Сегодня вообще плохой день,— сказал мастер.— Утром я проснулся, а мой попугай лежит мертвый...

— Отчего он умер? — спросил Джо.

— Просто умер. Лежит твердый, как дощечка...— Мастер посмотрел на Эла. — Я вам скажу еще кое-что, если вы не знаете. Ваш магнитофон не просто изношен — он еще и устарел лет на сорок. Теперь не используют ни резиновых валиков, ни пассиковых передач. Запчастей вам просто не найти —разве что кто-нибудь сделает их вручную. А какой в этом смысл? Проклятая машинка — доисторическая. Выкиньте ее и забудьте.

—

Да, этого я не знал...— Вслед за Джо Эл вышел из мастерских.— Это уже не просто процесс распада, это что-то новенькое. Возникают проблемы с питанием. Какие продукты годятся в пищу через столько лет?

— Консервы,— сказал Джо.— Я видел множество консервов в том супермаркете в Балтиморе.

— И понятно почему,— сказал Эл,— Сорок лет назад продукты в основном консервировали, а не замораживали. Да, ты прав — это может оказаться нашим спасением,— Он помолчал, потом добавил: — Но за сегодняшний день все вокруг съехало с двух лет до сорока. Завтра утром все может оказаться уже столетней давности. А такого срока хранения никакие продукты не выдержат — в банке ли, без банки...

— Китайские яйца,— сказал Джо.— Тысячелетней давности яйца, их закапывают в землю.

— И все это происходит не только с нами,— продолжал Эл,— Вспомни ту старуху в Балтиморе. То, что происходит, отразилось на ее азалии...— Неужели весь мир пострадал из-за взрыва на Луне, подумал Эл. Почему это отражается не только на нас?

— Войдя сюда...— начал Джо, но Эл перебил:

— Подожди секунду. Я думаю: а что, если Балтимор существовал лишь тогда, когда мы там были? И супермаркет «Для счастливчиков» исчез, как только мы вышли из него? Тогда получается, что взрыв на Луне подействовал только на нас.

— Это старый философский парадокс, не имеющий практического смысла,— сказал Джо.— Поскольку невозможно доказать, так это все или не так.

— Для той старухи это имело бы практический смысл,— сказал Эл.— Да и для остального человечества, пожалуй, тоже.

— Нас догоняет мастер,— сказал Джо.

— Смотрите, что я нашел в инструкции,— заговорил мастер. Он подал Элу буклет, тут же отобрал его и стал листать.— Вот где говорится, кто изготовил эту дрянь и кто производит гарантийный ремонт.

— «Сделано Рансайтером, Цюрих»,— вслух прочитал Эл.— Гарантийная мастерская на территории Североамериканской Конфедерации: Де-Мойн... То же, что и на спичках.— Он передал буклет Джо,— Надо ехать в Де-Мойн. Теперь это уже ясно. «Интересно, почему именно Де-Мойн?» — подумал он.— Ты не помнишь, какая-нибудь связь между Рансайтером и этим городком есть?

— Рансайтер там родился,— сказал Джо.— Прожил там до пятнадцати лет. Он как-то говорил об этом.

— Значит, после смерти он туда вернулся. Неизвестно, правда, каким образом...— Теперь он одновременно и в Цюрихе, и в Де-Мойне, подумал Эл. В Цюрихе находится его тело, в мозгу которого происходят метаболические процессы, но контакт установить невозможно. В Де-Мойне Рансайтера в физическом смысле нет, но именно там с ним можно установить контакт... в общем-то, контакт уже установлен, пусть и односторонний — с помощью, скажем, вот этого буклета... А тем временем наш мир опрокидывается в прошлое и забытая реальность выходит на первый план. В конце недели мы можем проснуться и увидеть, как вниз по Пятой авеню катятся дребезжащие древние автомобильчики. «Тралли Доджерс», вспомнил он — и удивился, что вспомнил. Забытый звук, пришедший из прошлого... эманация давно прошедшего, но действительность тает под ее воздействием. Ему стало не по себе.— «Тралли Доджерс»,— повторил он вслух. Сто лет тому назад. Название запало в память, теперь он не смог бы забыть его, даже если бы захотел.