Бегущий по лезвию бритвы

Дик Филип Киндред

— Вот это? С нами? С чего бы?

— А с ней — с чего? Это все взрыв, говорю тебе. Мы все перемрем один за другим. По очереди. Пока не останется ни одного. Пока от каждого не останется по десять фунтов волос и кожи и по паре тонких косточек...

— Ты прав,— сказал Эл.— Какая-то сила страшно ускоряет распад. И она начала действовать с момента взрыва. Или была им вызвана... Это мы уже знаем. Кроме того, мы знаем — надеемся, что знаем,— что существует и противоположно направленная сила. И она как-то связана с Рансайтером. На деньгах стали

появляться его портреты. На коробке спичек...

— Рансайтер появился в моем видеофоне.

— Как это?

— Не знаю. Просто он там был. Не на экране, не изображение. Голос.

— И что он сказал?

— Ничего существенного.

— А тебя он слышал?

— Нет. Я кричал, но... Односторонняя связь.

— Так вот почему я не мог до тебя дозвониться.

— Да.

— Мы хотели включить телевизор, когда ты вошел. Понимаешь, о смерти Рансайтера ничего не было в газетах. Такая путаница...— Элу не нравилось, как Джо выглядит. Он казался гораздо старше, ниже и худее, чем был. Вот так это и начинается, подумал Эл. Нет, надо установить контакт с Рансайтером. Надо как-то постараться услышать его; наверняка и он пытается прорваться к нам с той стороны... И если мы намерены выжить, мы должны пробиваться навстречу ему.

— Ну, увидим мы его,— сказал Джо.— Ничего это не даст. Будет, как у меня,— односторонняя связь. Хотя, может быть, он сможет сообщить нам, как с ним общаться? Может быть, он понимает, что происходит?

— По крайней мере, он должен знать, что произошло с ним самим. То, чего не знаем мы.— Понятно, что он жив, подумал Эл, хотя в мораториуме не могут наладить с ним связь. Хотя над клиентом такого калибра трудились, наверное, из последних сил...— А фон Фогельзанг слышал его голос?

— Попытался. Но в трубке была тишина. Я потом послушал — тишина и далекие разряды. Звук абсолютной пустоты. Очень странный звук.

— Не нравится мне все это,— сказал Эл. Он и сам не знал почему.— Было бы лучше, чтобы и Фогельзанг его слышал. Тогда бы мы точно знали, что это не твои галлюцинации. Или, если уж на то пошло, не наши общие галлюцинации... взять ту спичечную коробку...

Но кое-что галлюцинациями быть не могло. Автоматы отказывались принимать монеты — непредвзятые автоматы, понимающие только присутствие или отсутствие тех или иных физических свойств. Воображения у автоматов нет, галлюцинировать они не умеют.

— Сделаем так,— сказал Эл.— Сейчас я выйду... Назови наугад какой-нибудь город, в котором ты не был. В котором никто из нас не был...

— Балтимор,—сказал Джо.

— Балтимор... Отлично. Еду в Балтимор. Посмотрим, можно ли там что-нибудь купить на «деньги Рансайтера».

— Купи сигарет,— сказал Джо.

— Ладно. Заодно посмотрим, не окажутся ли трухой сигареты, купленные в Балтиморе. Заодно проверю другие продукты. Давай поедем вместе? Или хочешь подняться наверх и рассказать нашим о Венди?

— Поедем вместе,— сказал Джо.

— Может быть, лучше вообще не говорить им?

— Надо

сказать. Пока это не случилось еще раз. А может быть, это произойдет еще до нашего возвращения. Или уже происходит?..

— Тогда едем, и немедленно,— Эл решительно шагнул к дверям. Джо двинулся за ним.

Глава 9

Ах, у меня такие сухие, такие непослушные волосы! Что делать бедной девушке? Что делать?!А ничего— просто взять и купить бальзам для волос «Убик»! Какие-то пять дней — и вы не сможете оторваться от зеркала: ах, неужели это я?

В аэрозольной упаковке, применяемый согласно инструкции, «Убик» полностью сохраняет свои качества.

Они выбрали супермаркет «Для счастливчиков» на окраине Балтимора.

— Дайте мне пачку «Пэлл Мэлл»,— сказал Эл автоматическому продавцу.

— «Уингз» дешевле,— сказал Джо.

— «Уингз» давно сняты с производства,— раздраженно сказал Эл.— Уже сколько лет...

— Не сняты,— сказал Джо.— Их выпускают, только не рекламируют. Не нуждаются эти сигареты в рекламе... Пачку «Уингз» вместо «Пэлл Мэлл»,— сказал он автоматическому продавцу.

Пачка сигарет скользнула на прилавок.

— Девяносто пять центов,— сказал автомат.

— Вот десять поскредов,— Эл вложил банкноту в автомат. Тихо жужжа, тот отвернулся и стал изучать ее.

— Ваша сдача, сэр,— сказал автомат, выкладывая перед Элом аккуратный столбик монет и несколько банкнот.— Прошу вас, двигайтесь дальше.

Итак, «деньги Рансайтера» принимают, подумал Эл. Они с Джо посторонились, уступая место следующей покупательнице, полной пожилой леди в плаще черничного цвета и с плетеной мексиканской сумкой в руках. Эл настороженно раскрыл пачку...

Сигареты распались в пыль.

— Это доказало бы что-то, будь это «Пэлл Мэлл»,— сказал Эл.— Вернусь в очередь...

Он повернулся и увидел, что пожилая леди ругается с автоматом.

— Когда я пришла домой, она была уже мертвая! — настойчиво втолковывала она автомату.— Вот — заберите ее назад.— Она толкнула по прилавку горшочек с увядшим растением — кажется, азалией.

— Деньги я вам вернуть не могу,— сказал автомат,— Растения продаются без гарантии. «Смотри, что берешь!» — вот наш девиз. Следующий.

— А «Сэтэрдей Ивнинг Пост» с вашего газетного стенда — она же прошлогодняя! — продолжала леди.— Что у вас тут происходит? И по телевизору — в какой глубокой марсианской помойке они откопали эти программы...

— Следующий,— повторил автомат. Леди он игнорировал.

Эл прошел мимо прилавка и углубился в магазин. Огляделся по сторонам и увидел высокие, футов по восемь, штабеля, сложенные из сигаретных блоков.

— Возьмем сразу блок,— сказал он Джо.

— «Домино»,— прочитал Джо.— Это примерно в цену «Уингз».