Белая Русь(Роман)
Шрифт:
К Поклонскому бросились люди, вытаскивая из-за пазухи тряпицы. В протянутую шапку полетели колечки, перстенки, броши, серебряные чарочки. Зазвенела монета.
— У тебя что, нет злата? — кивнул Вартынский сгорбленному мужчине с густыми поседевшими пейсами.
— Нету, — развел тот руками.
— Закопал на огороде?
— Огорода тоже нет…
— А что у тебя есть?
— Воши… — ответил человек и потупил голову.
Собрав выкуп, Поклонский пришпорил коня и ускакал в сторону города. За ним
— Поворачивай сюда! — приказал он.
Люди почувствовали недоброе, загудели, засуетились:
— Зачем туда? Мы пойдем на Быхов!..
— Отпусти нас… Мы дали выкуп…
Разозленный драгун приказал конникам:
— Секи тут!..
Внезапно засверкали сабли. Крики и вой огласили окрестность. Заметались люди, ища спасения. Но спасения не было. Падали на дороге, обагряя траву кровью. Алексашка судорожными пальцами вцепился в гриву коня. Если б мог он — заложил бы уши, чтоб не слышать криков, раздиравших душу.
Черноусый драгун одним ударом срубил бабе голову, пустил коня наперерез убегавшим к лесу. Когда двое упали, заметил третьего, сбитого с ног, стоявшего на коленях. Тогда только Алексашка увидал, что это Ицка. Стеганув коня, подскочил к Ицке и поднял саблю, защищая от драгунского удара.
— Мой!.. Сам порешу!..
Драгуну было безразлично. Повернув коня, заметил девочку, убегавшую к лесу. Пустился за ней. Привстав на стременах, изогнулся дугой и рубанул всей силой. Та и не вскрикнула — полетела в траву, раскинув смуглые руки.
Алексашка соскочил с седла, толкнул Ицку и придавил к земле. Тот не сопротивлялся.
— Лежи, Ицка! Не шевелись! До вечера лежи. Стемнеет — приду.
Корчмарь замер в траве.
В город драгуны возвратились в полдень и сразу же повели поить и чистить коней к Днепру. Алексашка возвратился в хату. Сел на лавку и с отвращением посмотрел на крупник, что поставила перед ним хозяйка.
— Порубили? — спросил Петька Косой.
— Царство им небесное! — Алексашка перекрестился. И вдруг неудержимая злость овладела им. Ударил кулаком по столу. Подпрыгнула миска с крупником. — Была бы моя воля — ему б первому снес голову!..
Хоть и не сказал кому, а Петька понял. Алексашка возненавидел пана Поклонского и знал, что не ему одному не по сердцу пришелся назначенный государем полковник.
День тянулся неимоверно долго. Что бы ни думал, мысли возвращали к порубленным. Когда начало темнеть, Алексашка оседлал коня, прицепил саблю.
— К полуночи вернусь, — бросил Петьке Косому.
Ночь была тихая и теплая. В небе плыли жидкие облака. Луна то выходила из них, то пряталась. Тени скользили по дороге, затягивая шлях холодным леденящим мраком. В траве лежали убитые. Алексашка тихо позвал:
— Ицка!.. — Никто не ответил. Окликнул
Алексашка увидел, как поднялась тень и, пошатываясь, поплыла к дороге. Это был Ицка. Он подошел и дрожащим голосом попросил:
— Слушай, убей меня… Я хочу быть вместе с моей Розой… Убей!..
Алексашка отшатнулся:
— Что ты, Ицка!.. Жить надо…
— Убей!.. — Ицка заплакал, закрыв лицо ладонями. — Чем мы прогневили бога, скажи?!.
Алексашка ничего не мог ответить Ицке, который был таким же цехмистером, как десятки других, которых знал в Полоцке, Пинске, Дисне.
— Залезай на коня. Поедем.
— Я хочу умереть… Тут лежит моя Роза. Никуда не хочу ехать. Оставь меня. Они придут завтра и меня убьют…
— Поедем, Ицка! — Алексашка взял Ицку за руку. Ицка дрожал. — Ставь ногу в стремя и садись на хребет.
— Куда ты тянешь меня? — бормотал Ицка.
— Садись! — Алексашка обхватил Ицку и приподнял. Корчмарь сел на круп коня. Одним махом Алексашка вскочил в седло. — Держись покрепче.
Проехали версты три. В густой синеве ночи выросли хаты.
— Буйничи, — узнал Ицка.
Алексашка соскочил с коня и помог слезть Ицке. Подталкивая корчмаря, пошли к хате. В хате спали.
— Тут хлоп живет… В магистрате скамейки и столы мастерил. Надежный мужик. — У оконца Алексашка окликнул хлопа: — Потап!
— Кто тут? — послышался сонный голос хозяина.
— Я, Алексашка.
— Что пригнало в полуночь?.. Иди в хату…
— Не один я. Человека привел.
Потап распахнул двери.
— В корчме в Могилеве брагу пил? — спросил Алексашка.
— Было раз…
— Корчмаря Ицку знаешь?
— Кто его помнит! Разве одна корчма?
— Сховай человека, Потап!
— Не из леса… что секли сегодня? — догадался мужик.
— Коли знаешь, толковать тебе нечего. Побудет неделю, а там подумаем. Поесть дай…
— Я сало не ем, — прошептал Ицка.
— По салу жив будешь, — ответил Потап. И уже Алексашке: — Езжай, сховаем…
Алексашка вышел из хаты с облегченным сердцем. Садился в седло тяжело. Теперь только почувствовал, что устал. Хотелось спать.
Едва выехал из деревни, услыхал конский топот. Опытное ухо определило, что едет один всадник. Кто может ехать глухой ночью? Натянул поводья и вытащил саблю. Фигура всадника в ночной мгле выросла сразу, в десяти шагах. Всадник тоже увидел Алексашку и остановился. Стояли молча, кто первый подаст голос.
— Кто будешь? — спросил Алексашка.
— А ты кто?
— Отвечай да не хитри. Не то — одним махом снесу голову!
— Хитрить не горазд. Из Могилева еду.
Голос показался Алексашке знакомым. Он тронул поводья. Конь подошел ближе. Всматриваясь в седока, Алексашка удивленно окликнул: